ИНКОГНИТО, или ЧЕЛОВЕК БЕЗ ЛИЦА

"Он был один, так что ему не с кем было посоветоваться
относительно реальности того, что, как он знал,
не могло быть реальным."

(Филип Дж. Фармер, Создатель Вселенной)

 

Пора установить, кто есть кто и кто откуда."

(Громова А., Нудельман Р., В Институте Времени идет расследование)

 

 

            Наше Конструкторское бюро было ориентировано на механизацию сельского хозяйства. Но, кроме этих глобальных задач, мы также разрабатывали товары народного потребления. Так называемые, ТНП. А по существующему тогда порядку требовалось согласование упомянутых разработок с торгующими организациями, для определения потребности в этих самых ТНП.

            И вот как-то приятель мой Анатолий Кредин (см. новеллу «Наваждение»), взяв с собой необходимые материалы и документы, отбыл в командировку для проведения согласования потребности в славный город Ташкент, столицу дружбы и тепла, в организацию с несколько странным названием УЗБРЛЯШ. Как это расшифровывается, черт его знает, уже не помню, что-то вроде узбекского сельпо. Короче, торговая организация.

            Но сначала немножко об Анатолии. Мой приятель Анатолий – человек среднего роста, неброской внешности, чем–то напоминал персонажа из кинофильма «Зимняя вишня». Помните, который приходил со своей раскладушкой к главной героине в качестве претендента на её руку? Вспомнили? Вот именно так и выглядел Анатолий. У него даже шляпа была в точности такая: светло-коричневая, в клеточку. И по характеру он человек был незлобивый, весёлый, вежливый. Что и сыграло с ним злую шутку.  Но – по порядку, как он мне сам об этом рассказывал.

            Итак, разыскал Анатолий в Ташкенте эту самую УЗБРЛЯШ, подошёл к проходной. Высокий забор, массивные металлические двухстворчатые ворота, рядом небольшая калитка, будка охранника, словом, всё, как и положено для солидной, уважающей себя организации.

            Охраннику, узбеку неопределенного возраста, одетому в белую рубашку не первой свежести и галифе, обутому в сапоги  с галошами,  Анатолий сказал:

- Прибыл к вам в командировку. Мне надо пройти к начальнику.

            Охранник крутанул диск телефона, о чём–то переговорил и вскоре из дверей административного здания вышли трое солидных дядек, с объёмистыми животами, в шляпах, за версту видно – большие чины. Они уважительно, двумя руками, по восточному обычаю, поздоровались с несколько ошалевшим от такого приёма Анатолием и, вежливо взяв его под локотки с обеих сторон, повели в контору. Анатолий пробовал было объясниться, сказать кто он, откуда и по какому вопросу. Но дядьки-узбеки только умильно улыбались, не слушая его, ласково кивали головами, настойчиво вели его им одним известным путём, приговаривая:

- Э-э. уважаемый! Всё знаем, всё знаем… Сделаем всё что, нужно,всё предоставим… Мы вас давно ждём…

            Анатолий несколько растерялся. Конечно, он не понаслышке был знаком с восточным гостеприимством. Но что бы вот так, безвестного командированного? Конструктора? По высшему разряду? Однако черт его знает, Восток – дело тонкое…

            Долго вели они Анатолия через анфиладу комнат, заполненных какими-то ящиками, свертками, тюками… Встречавшиеся им на пути в полутемных переходах люди как будто ничего и не видели. На востоке так – если дело тебя не касается лично, то и проявлять излишнее любопытство не принято. Менталитет такой, восточный…

            В конце концов пришли они в комнату, без окон, но достаточно просторную. На полу, на разостланных коврах был накрыт богатый дастархан – восточный вариант скатерти-самобранки, вокруг которого сидело, опять же  по-восточному поджав ноги,  около десяти таких же упитанных товарищей. В костюмах с галстуками и тюбетейках.. Старший, который поддерживал Анатолия за локоть, представил его собравшимся, сказав:

- А вот и наш дорогой и уважаемый!

            Анатолий было снова сделал попытку объясниться, но начальник приобнял его ласково за плечи  и вполголоса произнёс:

- Потом, уважаемый, всё потом… Все дела – после… Иначе плов остынет. Посидим, покушаем… Плов-млов, шашлык-машлык.. Успеем ещё наговориться.

            Надо заметить, у восточных народов есть такой милый, забавный обычай: рифмовать непонятные слова. Культур-мультур такой как-бы… И ещё. По восточным обычаям в дружеской беседе нельзя перебивать старших по возрасту, настаивать на своём - тоже не годится, и Анатолий вновь отступился, предоставив событиям возможность развиваться самостоятельно.

            А присутствовавшие стали неловко (животы мешали) вставать со своих мест, двумя руками здороваясь с Анатолием. Из уважения к старшим по возрасту  (Анатолию в то время было около 35 лет) он старался сам подойти к ним, что еще больше смущало присутствующих. По завершению церемониала рукопожатия присутствующие чинно расселись и приступили к трапезе.

            По знаку старшего один из присутствующих натренированным движением руки, словно из ниоткуда, извлёк бутылку коньяка и начал разливать едокам. А надо сказать, Анатолий - товарищ непьющий. Вообще. Ну, разве что со мной иногда кружку пива выпьет за компанию. С желудком у него были проблемы, вот потому и не принимал спиртного. А тут такое дело… Пробовал Анатолий отказаться – не получается. Налили всё-таки. Не выпить – значит, нанести смертельную обиду принимающей стороне. Делать нечего. Хлопнул Анатолий стопку и приналег на плов, который был, кстати, весьма хорош: рассыпчатый, рисинка к рисинке, жирный, аппетитные такие бараньи косточки. Поэма, а не плов. В зале наступило лёгкое оживление и пошла по кругу вторая бутылка. Тут уж Анатолий решительно воспротивился. Обычай обычаем, но своё здоровье – дороже. Антиалкогольный демарш его вызвал некоторое замешательство среди пирующих, но Анатолий так горячо убеждал присутствующих, что, дескать, выпить он не может только из-за проклятого желудка, что это несколько успокоило принимающую сторону, хотя и не совсем, поскольку сидящие дядьки перекинулись друг с другом многозначительными взглядами. Взамен спиртного они начали пододвигать Анатолию тарелки с самсой, люля-кебабом и прочими вкусными вещами. Спиртное продолжало оказывать своё неумолимое воздействие на всех и атмосфера застолья понемногу вновь стала дружественно-приятной. Все о чём-то говорили и Анатолий тоже, не забывая, впрочем, налегать на угощение.

            Но вдруг в разгар пиршества отворилась дверь в комнату и на пороге возник парень–узбек, крепкого такого телосложения, как сейчас сказали бы, «качок», мельком окинул присутствующих, задержав взгляд на Анатолии и, наклонившись к старшему начальнику, стал шептать ему что-то на ухо, искоса бросая взгляды на Анатолия. Анатолий сразу смекнул, что наступил момент истины и на всякий случай шляпу из-за спины передвинул к себе поближе. А вот портфель – не успел.

            Ибо шепот «качка» произвёл на старшего начальника неописуемый эффект. Он побагровел, маска добродушия слиняла с его лица, как клоунский грим под дождём, мохнатые брови сошлись на переносице и он внятно, свистящим от негодования голосом произнес, обращаясь к Анатолию:

- Сам уйдёшь или как?!

- Конечно, сам! – поспешно заверил Анатолий старшего начальника, наскоро вытирая руки носовым платком.

            Однако старший начальник, видимо, теперь уже мало верил в искренность Анатолия, поэтому повелительно кивнул в его сторону, глядя на «качка». Мгновенно в дверном проёме материализовался, наподобие джина из восточных сказок, второй такой же крепыш, похожий на первого, как брат-близнец. Подхватив привставшего и попытавшегося было безуспешно сгруппироваться Анатолия под руки с двух сторон, они тем же путём, по которому незадачливого командированного конструктора вели начальники, но гораздо в более ускоренном темпе, совершили стремительный переход по анфиладе комнат и выбежали на залитый солнцем двор. Расторопный караульщик подсуетился, сноровисто отворив перед ними скрипучие металлические ворота и  «качки» точным броском буквально вышвырнули Анатолия на улицу, словно сына лейтенанта Шмидта. Краем глаза Анатолий успел заметить стоявшего у проходной неприметного человека, в костюме с галстуком, при шляпе и в очках. По виду - явно финансовый работник. Металлические ворота, противно заскрипев, вновь захлопнулись, наглухо отрезая загадочную организацию УЗБРЛЯШ от окружающего мира, и, довершая всю эту картину, поверх ворот перелетел, описав эффектную параболу, портфель Анатолия, упав в пыль рядом с хозяином. Финита.

 

            - Вот такая у меня была командировка в Ташкент. – сказал Анатолий, сам хохоча над происшедшим, поскольку человек он был весёлый и с хорошим чувством юмора. – Ревизора они ожидали, торгаши, вот в чём дело. Но не знали его ни в лицо, ни по фамилии. Инкогнито он прибыл. А тут меня чёрт поднес!.. Очень вовремя я въехал в эту контору! – Анатолий снова заулыбался.  – Ты представляешь, в какое положение попал старший начальник? Расстилался, лебезил и – перед кем?! Перед обыкновенным конструктором!! По восточным понятиям, он «потерял лицо», это как пить дать! Нет, я как представлю его в создавшемся положении, мне даже не так обидно становится  за то, что они со мной грубо поступили. Посуди сам: плов съели, коньяк выпили, чествовали непонятно кого, так себе, человека, зашедшего с улицы… А тут ещё и настоящий ревизор – как чёртик из табакерки! Нет, мне даже жаль старшего начальника… А то, что меня, как Шуру Балаганова, на улицу… В конце концов, я сам виноват. Надо было только придя к ним, сразу же кричать ещё у проходной, что я конструктор. А я, вишь ты, проявил знание тонкостей восточного менталитета: головой кивал, старших не перебивал… Вот и докивался… За то и поплатился. Правда, угощение было отменное, так что есть и плюсы. – Он снова улыбнулся. – А торгашам я хороший кизяк подсунул… Единственно, что плохо - задание по командировке не выполнил. Но через месяц наш завотделом отправил туда женщину-конструктора. Во избежание дальнейших эксцессов… Вот она и согласовала. Да и моё командировочное удостоверение заодно отметила, я–то, сам понимаешь, не успел… Некогда было, слишком уж события развивались стремительно.