РОК, ФАТУМ, СУДЬБА…

" - Особено стыдно вам, товарищ Штепсель.
Вы инженер. Должны были понимать, что делаете.
- Я понял это, - глухо ответил Штепсель.
- Но, к сожалению, слишком поздно."

(Зеликович Э., Опасное изобретение)

 

Как-то так сложилось в конце лета 1985 года, что несколько наших сотрудников - и я в том числе - оказались в Москве в одно время. Я мотался в Кишинёв и в Киев, а потом завис в столице, Шурик Раимбеков согласовывал комплектующие с заводами-изготовителями и теперь бодался с Госкомсельхозтехникой, Михаил Беленко упорно таранил ХОЗУ нашего Министерства - мы в те времена строили административный корпус и экспериментальный цех нашего КБ. Словом, у каждого из нас были свои дела, но проживали мы в одном и том же месте: в ведомственной гостинице, расположенной в живописных окрестностях платформы Лесной Городок, что в 30 минутах езды на электричке от Киевского вокзала. И с нами же обитал инженер-экономист, назовём его Василий Л., работавший на нашем родном заводе. Василий обладал типичной азиатской внешностью: круглое лицо с узкими глазками-щёлочками. А кроме внешности, он ничем не отличался от нас – такой же, как и мы все. Как говориться, вокруг были свои и чужие здесь не ходят… Само собой, 18 августа, в день Военно-Воздушного флота мы всей группой поехали в Тушино, поучаствовать в праздничных гуляниях, посвященных этому событию.

Праздник удался. Ревели в небе самолёты, летчики демонстрировали чудеса пилотажа, парашютисты выделывали в воздухе умопомрачительные фортели, срывая восторженные аплодисменты зрителей… Погода была отличная: тепло, даже жарко и мы решили после завершения официальных торжеств перенести и продолжить празднование Аэродня в пивбаре.

Коллективные вылазки мы обычно совершали в двухэтажный пивбар, расположенный неподалеку от Киевского вокзала и называвшийся почему-то (неофициально, конечно) «Сайгон». Почему «Сайгон», зачем «Сайгон» - непонятно, но мы особо и не задавались этим вопросом, поскольку пивбар был неплох: всегда свежее, вкусное пиво, и креветки -  ну, очень большие, словно лошади. Это на первом этаже. А на втором этаже пивной зал был оборудован сидячими местами, где можно было, кроме пива, тех же креветок и всевозможных рыбных ассорти, перекусить куриной ножкой с картофельным пюре. Словом, сервис вполне приемлемый. И публика, кстати, здесь всегда собиралась нешумная, доброжелательная. В общем, уютно было в Сайгоне. Туда мы и направились.

Пиво, как всегда, было вкусным, креветки – выше всяких похвал. Время летело незаметно. Праздник продолжался и нам было очень даже хорошо, но неожиданно Василий внёс диссонанс в нашу слаженную компанию.

 - Всё, ребята, шабаш! – сказал он, поставив очередную пустую кружку на стол. –  Больше не буду. Ухожу по делам.

Мы в недоумении уставились на него.

 - А что так? Хорошо ведь беседуем…

 - Так ведь завтра домой, а надо кое-что купить бы... Гостинцы, то, сё…

Одним словом, Вася решил, как говорят охотники, встать на крыло и покинуть нашу тёплую компанию, прикрываясь придуманной на скорую руку невнятной причиной, ибо все нормальные люди покупки делают загодя. А может, у него и вправду причины появились? Кто знает…

И тут Шурик Раимбеков, заводила и балагур, озвучил эту причину:

 - Вася, ты кончай народу лапшу вешать на уши!  Жалеешь трояк пропить с товарищами? Тогда так прямо и скажи, а нечего здесь финтить. Эх, друг называется!

Мы заулыбались, раскусив, что Шурик начал подначивать Василия. В ответ Василий бурно запротестовал:

 - Да ты что, Саня? Разве же я жлоб? Понимаешь, времени нет сегодня, надо мне очень сегодня… Ребята, да вы же меня знаете.. – сказал Василий, тем не менее, малость смутившись.

 -Ладно, Вася, к чему весь этот «жалкий лепет оправданья»? – добил его Шурик цитатой. – Если надо – значит, надо… Взялся – ходи!

Василия мы знали хорошо, парень он был нормальный и вовсе никакой не жлоб. Но, по-видимому, у него действительно назрело неотложное дело, потому как на подначки Шурика он не повёлся и всё-таки покинул пивной зал, на прощанье махнув нам рукой, проходя по тротуару мимо большого окна, у которого стояла за столиком наша компания.

А что же мы? А мы – как в песне: «Отряд не заметил потери бойца…». Мы продолжили свой неспешный и, по-видимому, очень важный разговор, потому что с момента ухода Василия толковали в пивбаре еще часа полтора-два. Но, наконец-то и нас начала одолевать усталость, да и количество выпитого стало сказываться, к тому же многие проблемы были достаточно освещены и всесторонне рассмотрены. Надо было уходить, и мы удалились самым приличным образом, без потерь и каких-либо эксцессов.

Добравшись в электричке в Лесной Городок, пришли в гостиницу и – какая приятная неожиданность! – увидели из коридора сквозь раскрытую дверь комнаты нашего дезертира Василия, валявшегося на кровати в самом мрачном настроении.

 - О, Василий! – завопили мы, расхристанной и весёлой толпой ввалившись к нему. – А ты что, уже закупил подарки-мадарки? Экий ты шустрый парнишка! Быстро управился!

Василий мрачно и молча глядел в одну точку, не отвечая на наши дурашливые возгласы, на его скулах ходили желваки. И без того узкие его глаза-щелочки совсем не просматривались. Было очевидно, что он чем-то очень взволнован.

 - Вася, ты что? Медитируешь? Дзэн-буддизм? Что случилось? Да что с тобой? – тормошили мы товарища, однако тот явно пребывал в каком-то непонятном ступоре.

Кое-как объединенными усилиями нам удалось вернуть Василия в реальность. И вот что он нам поведал.

В большой спешке покидая нас в пивбаре, Василий впопыхах, по запарке позабыл посетить туалет. Само собой, когда Василий зашагал к метро «Киевский вокзал», выпитое пиво самым коварным образом дало о себе знать. Василий в тревоге заметался: к туалетам Киевского вокзала он явно не успевал, а по дороге (путь его пролегал по небольшому и светлому скверику) ничего подходящего не было. А Василий, как человек культурный, естественно, не мог вот просто так, посреди дорожки… Не того он замеса был человек. Да и день светлый, сами понимаете... Словом, дилемма та ещё… Но на его счастье, он заметил впереди в кустах клена трансформаторную будку. Это было спасение, и Василий на рысях помчался к небольшому строению, забежал за угол и получил долгожданное облегчение. К слову сказать, было заметно, что место это неоднократно использовалось и другими такими же страдальцами. Увиденное немного успокоило Василия: ну, не один же он такой.

Однако, когда Василий довольный жизнью, вышел из-за трансформаторной будки, настроение его вновь понизилось до нулевой отметки. Прямо на дорожке сквера стоял, словно материализовавшись из параллельного мира – минуту назад ведь никого не было! - парный милицейский патруль и старший наряда, высокий молодцеватый сержант, дружелюбно манил его к себе рукой. Настолько дружелюбно, что Василий по наивности своей подумал, что милиционер, вероятно, обращается и не к нему вовсе, а, скорее всего, к какому-нибудь своему знакомому и даже было обернулся в поисках такового. Но – увы, возле будки стоял только он, Василий Л., и своё дружелюбие сержант расточал именно ему, Василию.

 - Нарушаем, гражданин? – спросил добродушно сержант подошедшего Василия.

 -Так вот это… поджало... – вымученно улыбаясь, промямлил Василий, обреченно почесав затылок.

 -.Как же так, а? Вот с  виду вы солидно выглядите, гражданин. – отбросив дружелюбность и враз посуровев, гнул свою линию сержант. Усугубляя до предела драматизм ситуации и подчеркнуто придавая официальность происходящему, милиционер попросил предъявить документы. Василий подал паспорт с вложенным в него командировочным удостоверением.

 -Так… – многозначительно произнес сержант, перелистывая паспорт и мельком, профессионально, сверив фото с физиономией Василия. Азиатская внешность Василия, по-видимому, внушила сержанту некие неясные подозрения. – В командировке значит, гражданин?

 - Ага! – с готовностью подтвердил Вася, стараясь дышать в сторону.

Однако сержант был тёртым калачом, а посему неумелая попытка Василия замаскироваться была заведомо обречена на провал.

 - Смотрю, вы и выпили… Как же так, гражданин? Инженер-экономист, говорите? Как-то не вяжется это с происходящим… - вновь засомневавшись, словно рассуждая сам с собой, произнёс сержант.

 - Дык, это... мы... ну, пиво, немного, кружка всего... Вот… – потеряно забормотал Василий, обливаясь потом и с ужасом представляя себе возможные перспективы дальнейшего развития событий. Воображение-то у Василия в этот роковой момент работало на полную катушку и услужливо подсовывало ему картинки одну краше другой.

 - Ай-ай-ай! Не вяжется, не вяжется…Что будем делать, гражданин?- сокрушенно покачал головой сержант.

Василий подавленно молчал, сознавая глубину своего падения, всю низость и мерзость им содеянного. О чём тут было говорить – влип основательно, по самые ноздри.

 - Н-да, гражданин! Нехорошо. Прямо скажем – некрасиво. Вы же в столице! Налицо нарушение, гражданин! – отчеканил сержант и, дожимая влипшего Василия, спросил, как бы сомневаясь и ищущи у него поддержки: – Вы согласны со мной?

Василий, вздохнув (а куда деваться?!), кивнул головой, выдав тем самым сержанту карт-бланш на принятие самых крутых мер. А планы в отношении Василия в голове у сержанта зрели не шуточные.

 - А коль и вы согласны – затягивая петлю на шее у Василия, глумился садист–сержант, не сводя своих немигающих глаз (гипнотизировал, что ли?) со своей жертвы и, похлопывая Васиными документами по левой ладони: - коль и вы согласны со мной, гражданин, что налицо имеет место быть нарушение, тогда придётся вам, гражданин, уплатить штраф. Закон нарушать нельзя. Всякое нарушение законности есть лазейка для врага. Или желаете пройти в отделение?

 - Сколько? – с затаенным страхом спросил Василий, явно не желая отождествлять себя с врагами государственных устоев, а уж тем более – пройти в отделение.

 -Пять рублей – отрезал сержант.

Это был сильный удар со стороны сержанта, поскольку штраф в те поры, как правило, составлял 2-3 рубля, не более. Но, учитывая то, что Василий имел нерусскую внешность, не являлся жителем столицы и был отягощён выпивкой, удар был хотя и чувствительный, но не смертельный… Торг в такой ситуации был явно неуместен. Хорошо было уже то, что замаячил слабенький свет в конце туннеля.

 -Да я что? Я конечно…завсегда. Мы это… Я уплачу… – немного повеселевший Василий суетливо полез во внутренний карман пиджака за деньгами. И - обмер. Его снова прошиб пот, а в горле пересохло, ибо именно в этот момент он отчётливо вспомнил, что денег-то у него мелких нет, а вся его наличность представлена одной бумажкой в 25 рублей, сиреневым четвертаком, который он и намеревался потратить на подарки домочадцам. Вытащив банкноту, Василий нерешительно держал её в руке, лелея слабую надежду на чудо:

 - Вот у меня тут… Пяти рублей нет. Есть двадцать пять…

Сержант орлиным оком окинул поникшего Василия и, повелительно протянув руку, произнес:

 - Ну, что же… Этого вполне хватит.

Его молчавший всё это время напарник, выйдя из роли статиста, в которой он пребывал, тотчас же кивнул головой и, разлепив губы, твердо, как бы заранее пресекая возможную попытку со стороны Василия навязать дискуссию о сдаче с двадцати пяти рублей, с нажимом произнёс:

 - Да, ЭТОГО хватит.

Освободив из безвольной руки ошеломлённого происходящим Василия четвертак, сержант положил деньги во внутренний карман кителя и, помедлив доли секунды, как бы с трудом, преодолевая большие внутренние сомнения, с видом оказания неслыханной услуги, протянул Василию документы.:

  - Ну, что же… Свободны пока, гражданин. Ступайте. Но больше чтобы – ни-ни…

И, откозыряв на прощанье, милицейский наряд удалился восвояси: бдить, пресекать правонарушения и стоять на страже закона, а облегченный, в том числе и финансово, Василий поехал в гостиницу, благо проездной на электричку у него имелся в наличии.

Конечно, смеяться над чужим горем – оно как бы и грешно, но ведь и не плакать же нам, в самом деле? Рассказ Василия нас, само собой, позабавил. Справедливости ради стоит отметить, что на его месте вполне мог бы оказаться любой из нас: все под богом ходим и все пиво любим...

Устало повалившись на свои кровати, мы некоторое время живо обсуждали возможные варианты развития события, -приключившегося с нашим незадачливым товарищем, а затем Шурик, как бы подводя итог прениям, вынес вердикт:

 -Эх, Вася, Вася! Ты пожалел, зажал три рубля, которые ты, как добрый товарищ, должен быть пропить со своими друзьями в пивбаре. Но, Василий, запомни: от судьбы не уйдешь! Её тяжёлая длань всегда настигнет виновного, как бы он не исхитрялся в своих уловках. И - горе малодушным! – назидательно подняв палец кверху, закончил Шурик.

Василий, взглядом больной собаки окинув нашу размякшую от пива компанию, как бы размышляя, промолвил:

 - Да уж лучше бы я даже не три, а пять рублей потратил на пиво: даже тогда у меня целых двадцать рублей оставалось... А так… Эх! – он сокрушённо махнул рукой.

 - Ладно!- ободряюще похлопал Василия по плечу Шурик. - Не судьба, видать, была тебе сегодня по магазинам прошвырнуться и не надо было форсировать события. Но не кручинься, товарищ. Это – Рок, Фатум. А мы всего лишь простые смертные. Куда нам тягаться…. Понимаю, это больно, но – надо пережить. Оно потом полегчает…

Мы тихо ржали, уткнувшись в подушки. Молодость брала своё…