ПСИ - ФЕНОМЕН
Представляю Уважаемым Читателям
удивительную историю, рассказанную посетителем этого персонального сайта,
известным сейчас в Сети как Дед Пихто. Нижеизложенная история - это переработанный набросок
одной из глав будущего обширного повествования, книжки, по словам автора, Деда Пихто,
так официально ещё и не начатой, хотя подобных набросков различного уровня
проработанности к данной книге уже написано довольно много. Книжка же эта, если
она когда-нибудь выйдет в свет, будет называется «Хроники Терской больницы. Из цикла ЖЗЛ»
Аббревиатура в данном случае расшифровывается как Жизнь Замечательных Лунатиков.
В тексте данной
истории, взятой мной за основу, смягчена пара - тройка образных выражений и
несколько адаптирован текст для читателей данного сайта. Так же мною подобран эпиграф и дано
название этой новелле. Но это никоим образом не умаляет приоритета Деда Пихто
как автора предлагаемой Вашему вниманию истории и замечательного рассказчика, в
чём вы сейчас сами сможете убедиться.
«…тут был один шут гороховый, тоже в своём роде
замечательная личность.
Он помешался от несчастной любви и вообразил, что у него
две головы.
Про одну он говорил, что это голова Цицерона, а другую
считал составной:
от макушки до рта – Демосфеновой, а от
рта до подбородка – головой лорда Брума.
Вполне возможно, он и заблуждался, но он всякого умел
убедить в своей правоте,
ибо обладал великим даром красноречия. Он был пламенный
оратор и безудержно
отдавался своей страсти. Вскочит, бывало, на обеденный
стол, вот так…»
(По Э. А., «Система доктора
Смоля и профессора Перьё»
Вообще-то нигде нет столько аномальщины и всяческих
инферно, как на территориях психиатрических больниц. Это совершенно точно.
Всякие там Стоунхенджи, острова Пасхи, Лох-Нессы, Бермудские и всякие другие конфигурации из трёх
и более углов отдыхают по сравнению с той же Красноярской краевой
психиатрической больницей № 2, именуемой в народе Терская или Овсянка.
Телепортация человека, ковыряние пространственно-временных
континуумов, посадки и старты НЛО, телепатия и телекинез, столкновения
патологически не переносящих друг друга эгрегоров на территории Терской – самое
обычное дело.
Больница представляет собой три длинных барака и еще два
хозяйственных здания. Территория довольно приличная, наверное, пара футбольных
полей - точно, огорожена не желтым, а обычным серым бетонным забором. Колючей
проволоки сверху на нём никакой нет. Один, так сказать, официальный, с будкой
вахтера и облупленной табличкой (кажется еще с советским гербом), вход для
посетителей, и задние ворота, через них проезжают мусоровозки, «говноотсоски» и «хавчиковозки». А периодически даже и труповозки, всякое бывало, на то
она и больница, здесь же больные лежат. И тут уместным будет напомнить читателям, что
самым опасным изобретением человека является кровать: ведь по статистике
большинство смертей именно в кроватях и случается. А уж в больнице этих
кроватей… Я ниже немножко расскажу о некоторых типах здешних кроватей.
В качестве достопримечательностей, кроме кроватей, имеется на территории больнички в наличии свой парк: восемь
деревьев. Две сосны, четыре березы, кривая полусухая елка. Её на Новый год
больные наряжают игрушками-поделками из природного материала, типа фантиков,
пластиковых бутылок, и всяких прочих сопровождающих человеческую цивилизацию
упаковок. Не знаю как сейчас, но одно время даже конкурсы на лучшее украшение
проводили. Ещё есть в парке одно, какое-то совершенно неопознанное дерево, все
скрученное и перекрученное, в каких то наростах и колдобинах. Мне кажется, такое вообще не могло на сибирской земле
вырасти. Не удивлюсь, если это какой-нибудь анчар или что-то в этом роде. Но,
знаете, во дворе психбольниц какой только хрени не вырастало! Может, это и тополь самый обычный, просто с
момента посадки его исправно галоперидолом поливали, а под корни хитрые больные тайком,
во время прогулок, свои не проглоченные и накопленные за неделю таблетки
закапывали. Вот и выросло такое... (Возможно, это какой-нибудь ненормальный саксаул? По описанию
похоже. – прим. йети)
Со стороны внешнего мира случайный прохожий никогда и не
догадается, какое за забором заведение находится: ну, забор и забор, по стране
сотни тысяч километров таких заборов, типа – база какая-нибудь складская.
Словом, учреждение. А Терская - это действительно учреждение, она не «строгая», но и не совсем уж «вольная» больница.
Построена наша больничка ещё в тридцатых годах, со всего Красноярского края и
даже со всей страны свозили туда чудиков и лунатиков. Кого там только ни
перебывало и не перемёрло! Начиная от Николы Теслы и
заканчивая… да, правильно, тем же Гагариным. Он до сих пор ещё живой, хотя и
беззубый совсем и лысый, но улыбка всё та же, всему миру знакомая. Каждый день
пишет жалобы-прошения Главному Конструктору Королеву. Называет он его «товарищ
Иванов», так оно и было положено в те времена по соображениям секретности. Наш
Юрка до сих пор уверен, что он живет в
Вот только не надо снисходительно-понимающих улыбок, не
надо вертеть пальцем у виска. Мол, какой - такой космонавт, о чём это вы?! Но –
не спешите радикально отмежеваться, не горячитесь. Не всё так просто с
пациентами психиатрической лечебницы, как может показаться на первый взгляд
человеку, малознакомому с проблемой. Считаете, что, отгородившись от таких
братьев по разуму высоченным бетонным забором, мы проблему решили? Позвольте
вас разочаровать. Отгородиться нам никакие заборы, никакие разделения не
помогут…
Почему? - спросите вы. Да потому что граница между нашим
миром, нашей Реальностью и той, в которой пребывают насельники Терской
психлечебницы, назовем её Пси-Реальностью, весьма зыбка и условна. И никто с
уверенностью не может сказать, а есть ли эта самая граница между Реальностями
на самом деле. Мы, видите ли, условились полагать именно наш мир реальным, а
тот, в котором пребывают пациенты больнички, Пси-Реальность – нереальным,
иллюзорным. Ну, полагать можно, как говориться, всё, что душе или мозгам
угодно. Но каково оно обстоит на
самом-то деле? Вот, к примеру, почему мы, люди как бы нормальные, но так
стремимся в иллюзорный мир? В самом деле, кто у нас самые почитаемые, значимые
люди? Кому мы подражаем, стремимся быть похожими на них? Кому у нас
сокрушительный почет и слава до небес? К творцам материальных ценностей, людям
конкретного труда, производящим осязаемые вещи, создающим нашу техническую
цивилизацию? Как бы не так! Вряд ли соберутся толпы людей на стадионе смотреть
на токаря – виртуоза, вытачивающего чёрт-те что на
своём станке. Нет, не соберутся. Ибо мы преклоняемся лишь перед творцами
иллюзий, перед актерами, певцами, парикмахерами, разномастными кутюрье, фокусниками и всякого рода манипуляторами. На
встречу с толковым конструктором никто не придет. А чего на него смотреть? Он
лыс и в очках, галстук у него не модный и брюки плохо выглажены. А вот для
встречи с актёром каким-нибудь или
певичкой, средней руки, и даже вовсе безголосой - толпы народа сбегутся. И
будут в экстазе размахивать руками и биться в припадке о землю. Я уже не говорю
о наркомании, алкоголизме… А все потому, что нас хлебом не корми, а подавай
иллюзии, без симулякров всяких – нам и жизнь не в
жизнь. Скучна и пресна нам жизнь без иллюзий. Игорный бизнес
на чём держится? Да всё на том же – на иллюзиях. Так чем же мы тогда отличаемся
от тех, кто давно и прочно, своими силами и с малыми затратами, ушёл в астрал и
пребывает в иной Реальности? Понимаете теперь, что не так всё просто, как
видится большинству из нас? И то, что мы находимся пока по эту сторону забора,
возможно, всего лишь результат недосмотра врачей? Кто знает… Так что, как
видите, нет полной ясности в том, какая из двух Реальностей реальней… Нужен
кто-то третий, независимый, со стороны, чтобы рассудил. Возможно, этим
«третейским судьей» и станет какой-нибудь жукоглазый инопланетянин из созвездия
Змееносца или там из Туманности Андромеды. Если, конечно, этот жучило подпишется. Кто его знает, какие там мультики могут прокручиваться
в его жучьей инопланетной башке?
Так что пока не следует торопиться, надо подождать с радикальными выводами…
Ну, да ладно, дело прошлое, с космонавтом, и не о нём
сейчас речь… Это просто присказка, «история вопроса», как выражается ученый
народ, запев как бы, чтобы показать, каков есть контингент, в среде которого
порой случается очень уж удивительное…
Я вот о каком чудике хотел вам рассказать. Сам-то я его уже
не застал, история эта случилась в далеком теперь уже 1986 году. Но она стала,
так сказать, притчей во языцех, не только на территории Овсянки - Терской, но,
наверное, в подобных заведениях по всей стране. Все её пересказывают: и больные
и персонал, естественно, история обрастает всяческими подробностями и
дополнениями и когда-нибудь, бесспорно,
превратится в миф, типа какого-нибудь Евангелия. А что? Вполне вероятно, ибо очень
уж история занятная. Но я без всяких домыслов расскажу, как слышал эту историю
от одного, ныне покойного (я тут не причем!) психиатра. То есть – из первых
уст, чистое и незамутненное, как родниковая водица, изложение произошедших
тогда событий.
Ну, так вот. Жил в Терской на ПМЖ (для тех, кто не в теме –
Постоянное Место Жительства – прим. йети) один хроник-овощ по фамилии
Хуртин. Долго очень жил, лет тридцать. Совершенно задвинутый шизофреник с
полным распадом личности и бесконечно прогрессирующим слабоумием. Его и не лечили уже, а так, давали иногда
таблетку аминазина, что бы спал по ночам, а не
колобродил по «взлётке». «Взлётка» - это,
как и в солдатской казарме - длинный прямой коридор в жилом бараке, покрытый
затертым линолеумом. Взлётку постоянно кто-то из
больных скребёт и чистит, круглосуточно. С обеих сторон линолеумного покрытия,
по всей длине взлётки, сантиметрах в двадцати от стен идет жирная, примерно десять
сантиметров шириной, желтая полоса. По ней "особо башковитые и
резкие", то есть те, кто может взлететь и кому этот взлёт (передвижение)
разрешён врачами, шаркают тапками до
туалета, курилки и обратно. Доходят, правда, не все, некоторые не успевают.
Имеется в виду, в туалет… Ну, бывает, здесь контингент особый, так что
случается. Из песни слова не выкинешь.
По обе стороны от взлётки -
палаты. В центре, напротив сестринского
поста, расположена так называемая «Строгая» или «Наблюдательная» палата. В
полдвери окно из толстого оргстекла, над дверью всегда горит дежурная лампочка.
В "Строгой" держат "острых", то есть тех, кто решительно не
согласен с генеральной линией на выздоровление, проводимой главврачом и
остальным медперсоналом, и держат до тех пор, пока не задвинут неадекватного медикаментами до состояния
имбицила слюнявого. Потом помягчевшего и более склонного с
этого момента к компромиссам (а иного выхода у горемыки нет) переводят в общую
палату. За косяки и нарушения также
можно попасть в «Строгую», а оттуда - и на сеанс высоковольтного виртуала ЭСТе. Это аппарат электро-судорожной терапии. Забористая штука! Да вы его
видели, действие таких аппаратов часто в кино показывают, когда якобы
стимулируют сердечную мышцу для вытаскивания пациента оттуда. Только в ЭСТе кое-что изменено, и
поэтому с его помощью можно запросто загнать человека туда. Все дело в том, какой вольтаж презентовать пациенту. Такая
вот ЭСТетика. В «Строгой» нет никакой мебели,
торшеров там или книжных шкафов, что вы! Это вам, конечно, не пятизвёздный «Хилтон». Там, в «Строгой», нет даже тумбочек и стульев. И белья тоже
нет, старенькие рваные матрасы, иногда с пришитой грубыми стежками клеёнкой. А
располагаются там, в зависимости от количества «друзей – парадоксов», несколько
тяжеленных железных кроватей - шконок. Спецкровати сии цельносварные, неразборные, каждая кило под
девяносто весом. Есть веские подозрения, что конструкция этих кроватей-монстров
была разработана съехавшим с катушек в порыве творческого пароксизма скульптором-абстракционистом.
Ибо простому человеку, без навыка и профзнаний, такое не придумать, нет. Специфические
кроватки были в «Строгой» палатке. Но некоторые уникумы – гераклы,
страстно желая глотнуть свежего воздуха, даже такую жуткую конструкцию умудряются взять на пупок,
приподнять и садануть ею по оконной решетке, хотя решетки здесь серьёзные,
тюремные. Снизу под лежаком кровати к трубе-раме приварены "уши" -
петли. Это для вязок. Вяжут в этих кроватях скорбных умом, но буйных нравом, или
же тех, кто много и про всех знает, широкими матерчатыми лентами, наподобие
вафельных полотенец, только длиной метров четыре - пять. Сворачивают эти
матерчатые вафельные полосы в жгут и к "ушам" лежака кроватки-монстра
привязывают руки и ноги беспокойного.
А ещё и через грудь, вдоль тела. При желании на вязках могут и сутки
продержать. Это уж от поведения зависит. И пациента, и медперсонала. Самый ад -
это так называемые "мокрые вязки" - сперва завязывают, а потом узел
водой мочат. Когда начинает высыхать – полный караул!
Словом, суровые, суперспартанские
условия были созданы для обретающегося здесь контингента. И что интересно – для
его же, контингента, пользы.
Однако наш дедушка Хуртин, о котором я повёл рассказ, стадию
своего расцвета, буйный и оживленный период давно пережил и всякие такие
строгости больнички ему уже были не так страшны. Родственников у него или не было уже, или таковые давно
забыли о нём. Никто и никогда его не навещал. Тихий, серый, сморщенный, вонючий
дед, в ушах - мох и ягель, он уже почти и не разговаривал, а только
безразлично, с отсутствующим взором, жевал пищу и мочился в штаны. Так вот,
этот дед Хуртин, в те поры, пока ещё совершенно не превратился в овоща, считал себя ни кем иным как Адмиралом
Нахимовым. Поначалу окружающие думали, что это у него обычная мания величия. В
таких заведениях подобное поведение не редкость, а очень даже часто
встречается. Однако всё не так-то просто, как некоторым может показаться. Вся
изюминка в том, что сей дед отождествлял себя не с адмиралом - человеком, а с плавсредством, то есть пароходом «Адмирал Нахимов». Вот
такой пси-феномен. В то время в больнице о корабле с подобным названием никто и
ничего ещё не слышал, и потому окружающие – и медперсонал и граждане лечащиеся
- приняли это уверение старины Хуртина просто как
данность: ну, пароход и пароход, наверняка таким славным именем назван
какой-нибудь корабль в каком-нибудь порту. Сами знаете, тогда у нашей страны и
речной и морской флоты были – будь
здоров! Солидные были флоты, что и говорить. Следовательно, и название такое
вполне могло быть. Вот и Хуртин наш тоже одновременно случился - и человек и пароход, обычное дело,
бывает. В истории нашей Овсянки и не
такое происходило: один больной, например, считал себя космическим кораблем
Аполлон -9. Вот так, ни больше, ни меньше, а именно девятая модель. И очень
сердился, если его с другой моделью иногда медики путали по запарке.
Вот и продолжал таким манером жить да поживать в нашей
славной больничке старик Хуртин в двух, так сказать, ипостасях, или, как сейчас
говорят, «два в одном», в соответствии с принятыми на себя обязательствами, то
есть как человек и как пароход. Он бороздил, меняя галсы, безбрежные моря
Пси-Реальности, бункеровался, то бишь принимал пищу, бил склянки (в обеих
Реальностях), сбрасывал балласт (полагаю, понятно, что имеется в виду),
периодически швартовался у пирса - кровати. И все шло так, как оно обычно и
бывает при таком раскладе дел...
До поры до времени, само собой. Пока не пробил урочный час.
И вот – случилось. Однажды у старика Хуртина, в его
непонятой ни кем башке чего-то там переклинило и замкнуло. И, видать,
закоротило его очень уж по-серьёзному, поскольку
ночью он взял и порвал на ленточки казенную наволочку, скрутил несколько жгутов,
из которых смастерил (сумасшедший, да?) по-настоящему крепкий канат, да и
повесился на оконной решетке в палате. Погасил, как говориться, котлы и слил
воду, закончив, таким образом, свой непростой жизненный путь в обеих
Реальностях. Отдал концы, по выражению моряков.. Никто от него подобного
кульбита не ожидал, к суициду он и в бодрые и бурлящие свои годы склонен не
был, а уж в состоянии овоща люди тем более никогда не вешаются, а наоборот,
живут очень долго и счастливо. На свой манер, конечно… И произошло это событие
30 августа 1986 года. А 31 августа имя корабля «Адмирал Нахимов» стало известно
всему миру. Произошло столкновение «Адмирала Нахимова» с теплоходом «Петром Васевым». В результате крушения «Нахимов» опрокинулся набок
и всего за 7 минут затонул, погибло от 420 до 500 человек, точное количество до
сих пор не известно…
А когда, в целях снятия с учета в связи с окончательным
выбытием пациента, психиатры достали с пыльной полки пухлую, пожелтевшую папку
с историей болезни позабытого всеми в нашей реальности больного Хуртина, то, мягко говоря, все офигели
и даже очень от изложенного на пожелтевших листках. Потому как весьма непрост
был старина Хуртин, ох и непрост! Оказывается, сей на вид неприметный и
неказистый внешне старичок Хуртин родился в 1925 году в том же месяце, и,
кажется, даже в тот же день, когда в Германии спустили на воду этот злополучный
пароход. Он, конечно, по другому назывался – «Berlin»,
в войну был плавучим госпиталем и один раз уже тонул, но его подняли со дна
морского и отремонтировали. А «Нахимовым» он стал уже после войны, когда СССР в
счет репараций (или как там это называется?) достался. Более того, родился
старик Хуртин в семье какого-то советского морского чиновника в городе
Лейпциге. После войны семью, естественно, на всякий случай, сослали в Сибирь, и
закончил Хуртин свои дни в Сибири же, в самодельной петле, сработанной из
наволочки.
И вот еще одна, как говориться, «чудинка в деле». И хотя в
это трудно поверить, но именно Петей
(вспомните имя того теплохода, с которым столкнулся злосчастный «Адмирал
Нахимов» – «Петр Васев»!!) звали одного здешнего
пациента, бывшего наркомана, дерганного такого эпилептика. Петя был
конкретнейшая сволочь, если уж правду-матку резануть по-простому. Он этого деда
Хуртина, парохода и человека, как и многих других "опущенных" и
"задвинутых" пациентов постоянно чморил, и кефир отбирал у них по
вечерам. Такой вот был гад. Но – Петя, Петр… И очень даже вероятно, что данный
чёртов Петюнчик своим гнусным поведением и
поспособствовал, то есть как бы «торпедировал» нашего парохода и человека,
подтолкнув его к действиям, несовместимым с жизнью.
Как видите, довольно занятные конфигурации вырисовываются
и перспективные открываются горизонты, если начать – даже слегка! – ворошить
упомянутое происшествие. Нет, чтобы не
говорили, а аномальным от этого
случая за версту тянет густо и стойко … В том,
что между стариком Хуртиным и пароходом «Адмирал
Нахимов» существовала какая-то связь – это очевидно. Получается, всё же наличествует взаимопроникновение и
взаимное влияние друг на друга обеих Реальностей! Именно такой и напрашивается
вывод. Вот оно как прорисовывается, уважаемые, а мы же, словно дети в
песочнице, пытаемся отгородиться высокими заборами от Пси-Реальности! Смешно,
право… Ибо, как явствует из вышерассказанного, существует она на самом деле, эта
нерасторжимость уз, прочнейшая вязка Реальностей. Э – э - э, простите,
оговорился... Я хотел сказать «связка», в смысле – связь. Но вот какая это связь, тип её, почему и откуда – на это
пока ответа нет, да и вряд ли он когда-нибудь появится. Некому заниматься
изучением случившегося феномена. Наша наука сейчас проходит период большой
реорганизации, сами понимаете, ей сейчас не до того.
Да и не престижная тема. Гораздо престижнее нынче
восстанавливать родословные возрождающегося российского дворянства. На это
денег дадут. А кто же даст денег на изучение Пси-Феномена, о котором здесь
рассказано? Понятное дело, никто. Поэтому останется сей любопытнейший случай
как очередная загадка, наподобие наследства альбигойцев или библиотеки Ивана
Грозного. Много в извилистой истории человечества таких жгучих тайн. Теперь
их стало на одну больше. А нам остаётся
только строить гипотезы…
Кстати, пароход «Адмирал Нахимов» должны были уже через
несколько месяцев списать и пустить на металлолом. А я вот думаю: ну, а если бы
«Адмирал Нахимов» не затонул, что тогда бы случилось с Хуртиным?
Наверное, начал бы на части разваливаться, по мере того как «Нахимова» газорезаками и автогенами всякими расчленяли в сухом доке?
Или всё как-то по иному происходило бы? Тогда как?
Но теперь уже ничего не узнать. Никогда. А жаль…
