ВЕЧЕРНИЙ ТАНДЕМ
«А признаться, у меня – ни огнива, ни кремня...»
(Ершов П. «Конёк-горбунок»)
И это в человеческой натуре –
Влиять на всё, что окружает нас.
(Мартынов Л.)
«Постой, паровоз, не стучите, колеса!
Кондуктор, нажми на тормоза!..
(Песня Балбеса, к/ф «Операция «Ы» и
другие приключения Шурика»)
Одно дело – философствовать. Это вполне
интеллектуальное занятие. Нечто вроде разгадывания
фокуса, к которому ты не причастен. И совсем другое –
сознательно спустить с цепи сидящую в тебе невиданную силу.
Даже если ты подвел под неё теоретическую базу.
(Биленкин Д., «Дыра в стене»)
Если говорить откровенно, положа руку на колено, не такой я уж меломан, хотя люблю иной раз музыку или хорошую песню послушать. Например, когда рисую, переплетаю там или пилю-строгаю - то музыка, звучащая фоном, действует на меня благотворно. Хотя я и не музыкальный фанат, явно не фанат. Помню, как-то еду в автобусе по городу и вижу в окне рекламу, на которой изображена четверка таких лохматых, явно нуждающихся в услугах парикмахера, парней. Обратившись к попутчику, говорю ему:
- Где-то я этих ребят уже видел…
Тот изумленно уставился на меня:
- Да вы что, Владимир Иванович?! Как же можно такое говорить?! Это же группа Битлз!!
Обмишулился, словом, не узнал я знаменитых музыкантов. С другой стороны, не менее знаменитый Шерлок Холмс тоже не знал, да и не хотел знать многих вещей, считая их ненужными для своей профессии сыщика. То есть Шерлок избирательно подходил в этом вопросе. Примерно таких взглядов придерживаюсь и я. И теперь вы, надеюсь, понимаете мое отношение к музыке – в моей жизни она, несомненно, присутствует и занимает вполне определенное место. Но и в припадке на концертах знаменитостей я не бьюсь, потому как не впадаю в экстаз до такой степени. Другим я тоже не советую в припадке биться… Сдержанней надо быть. А то вскакивают, орут, руками в воздухе машут, словно мухоморов объелись. Не нравится мне такое неадекватное поведение… Был я как-то на концерте Ирины Понаровской, и видел таких экзальтированных типов… Но это к слову.
Итак, любил я
послушать иногда музыку и хорошую песню - тоже. Была в те далекие и прекрасные
времена у меня для этих целей радиола «Кантата», неплохая радиола, меня вполне
устраивала, устраивала до тех пор, пока не сгорел в ней трансформатор. А моих познаний
в радиотехнике хватило только на то, чтобы на ощупь определить вышедшую из
строя деталь (секрета тут особого нет, температура нагрева выдавала
неисправность) и выпаять её из конструкции. Но в КБ у нас работал начальником
отдела множительной и копировальной техники
Иван Утц, образование у него техническое было, что-то там с физикой
связано, то есть малость кумекал он в этом деле. И когда я поплакался ему, он
сказал: поможем твоему горю, приноси, перемотаем, есть у меня такая
возможность. Иван еще и в районном Доме пионеров вел технический кружок для
старшеклассников, и потому возможности имел… И вправду – перемотал. Я же говорю
– кумекал он в радиотехнических делах. Однако перемотать–то он перемотал, а вот
принести трансформатор мне на работу забывал. Это не в обиду сказано. Ну, вы же
понимаете, должны быть у человека какие-нибудь недостатки. Нет идеальных людей.
Вот и Ваня не был идеальным товарищем – забывал принести трансформатор.
Согласитесь, не совсем уж такая плохая черта. Можно с таким недостатком
мириться. Вот если бы он денежные долги забывал возвращать – это было бы
гораздо хуже. Но такого за ним никогда не водилось, и потому Иван пользовался у
нас заслуженным уважением.
И вот как-то однажды в воскресенье, движимый неодолимым желанием послушать музыку, я отправился к Ивану за своим отремонтированным трансформатором.
А что означает, проживая на юге, зайти к знакомому человеку (да и к незнакомому – тоже!) по какому-либо поводу? А это означает - в гости прийти. И так просто зашедший уже не выйдет. Тут, словно капкан, срабатывают законы азиатского гостеприимства. Кстати, в России, а особенно в нынешней, либеральной, несмотря на множественное надувание щёк, отсылки к описаниям классиками русского гостеприимства, велеречивые рассусоливания о широте русской души и русском же гостеприимстве, как отличительной-де черте нашего национального характера, этот достаточно человечный обычай практически утрачен. К сожалению… Увы, нет уже того былого размаха гостеприимства, искренности той нет, иссякает и размывается эта наша национальная особенность. Не путайте официальные фуршеты или корпоративные застолья с гостеприимством. Это две большие разницы, как говорят в Одессе. Это совсем не то. Говоря о гостеприимстве, я имею в виду частное гостеприимство. И потому нынче у нас, у русских людей, зачастую гостеприимство выглядит таким образом: пришел если куда-то к кому-то по делу – ну, так и стой у двери, тебе вручат нужное или скажут необходимое, не пустив тебя дальше порога. Я уже не говорю о приглашении присесть и выпить чашку чая. Исчезает, к сожалению, старинный славный обычай. Так обстоят нынче дела в России. Особенно это смотрелось достаточно выпукло и заметно по возвращению на этническую родину из Казахстана. В Азии – дела обстоят несколько иначе. Здесь не принимают в расчет, здесь неважно, большое у тебя дело, или маленькое. Хозяин дома, куда ты заглянул, непременно предложит тебе присесть, выпить чашку чая, попробовать фруктов. Хотя бы для начала, потом–то уже дальше, по ходу дела, видно будет, что, как, куда и сколько наливать… Но всегда, обязательно, делается приглашение присесть за стол. Это - закон. Закон настоящего гостеприимства, который мы, к сожалению, утрачиваем, приобретая взамен бог знает что, например, дурацкий вопль «вау!».
Вот потому-то мы с Иваном уселись в тени под виноградником, неплохо уселись, основательно. Вино у него было домашнее. Из винограда, очень даже вполне вино было. Особенно в жаркую погоду, да свежем воздухе… А ещё жена Ивана отсутствовала где-то, что нам, естественно, было на руку и весьма способствовало гостеприимству… Уютно расположились мы с Иваном в тени, спрятавшись от солнца. Попивая винцо, обсудили многие проблемы, разобрались более чем основательно в международных делах и почти до самой сути бытия докопались. Но тут совсем некстати, как оно часто и бывает в жизни, пришла Иванова жена и порушила наши посиделки бесповоротно… Общеизвестно, что жена – это как погода, не поспоришь. Не зря раньше существовал такой красивый и очень логичный обычай присваивать тайфунам женские имена. И это было вполне понятно и оправданно… А вот сейчас, когда вокруг на всех уровнях бытия продавливается эта идиотская толерантность, в том числе и к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации, толковый обычай разрушили и теперь тайфуны стали называть также и мужскими именами. Лично мне такое нововведение не нравится. Как и не понравилось нам тогда раннее возвращение домой жены Ивана. Но – с тайфуном не поспоришь, семья – дело святое, пришлось откланяться. Уложил я свой перемотанный трансформатор в сумку, приняли мы с Иваном, несмотря на «непогоду», на посошок, обнялись душевно и расстались, весьма довольные друг другом.
Я шагал по улице в очень хорошем, приподнятом настроении, предвкушая тот момент, когда в моей квартире вновь зазвучит музыка. А и с чего ему быть плохим, моему настроению? Солнце клонилось к горизонту, жара ощутимо спала, я был молод и где-то даже интересен. Ну, не Ален Делон, конечно, это я осознавал. Но ведь и не Квазимодо. Так что некоторые основания чувствовать себя уверенно у меня были. И, по-видимому, настроение моё было настолько приподнятым, что пошел я домой не кратчайшим путем, а двинул, дав небольшой крюк, через Центр нашего села Белые-Воды, которое хоть и называлось селом, но фактически было небольшим городком. И потому в Центре (именно так, с большой буквы!) села у нас было довольно многолюдно: воскресный день и народ гулял, пользуясь тем, что жара уходила.
Само собой, в Центре нашлись знакомые. Я же когда-то и в экспедиции, расположенной в селе, работал, и хорошие отношения у меня со многими ребятами сохранились, а теперь к ним прибавились еще и сотрудники КБ и завода сельхозмашин. Так что с общением дело обстояло лучше некуда.
Встреченные мной ребята тоже были в приподнятом настроении, как и я, а некоторые даже в несколько более приподнятом, и потому радость встречи была чрезвычайно неописуема, словно мы не виделись лет десять. И поверьте, нам было о чем поговорить, пиво лилось рекой, и вообще вокруг было много добродушных и приятных людей. Знаете, бывает так иногда – ну вот настолько всё хорошо и ладно вокруг, что больше ничего не надо, и всех ты готов обнять от избытка добрых чувств. Так что время летело незаметно…
…Вечерело. Отчетливо помню, что мы почему-то уже сидели на скамеечке во дворе школы имени Зои Космодемьянской, возле кучи металлолома, усердно собранного шустрыми пионерами для мартеновских печей и бессемеровских конверторов нашей большой индустриальной державы. В те поры в свободное время все были при деле: пионеры собирали металлом, а мы – пили пиво и говорили о работе.
В руках у меня была стеклянная пивная кружка, позаимствованная во временное пользование в пивном киоске, из которой я прихлебывал бодрящий напиток. А кто-то – уже не помню кто – щедро плескал из трехлитровой стеклобанки жаждущим. Мы достигли той звенящей кондиции, когда не нужно было произносить – тем более что иным это давалось с трудом! – каких либо слов. Достаточно было понимающе кивнуть или икнуть, поднять указательный палец кверху, улыбнуться половиной рта или в сомнении изогнуть бровь. Это было чувство того самого душевного единения, осознания и просветления, о котором пел в одной из своих песен Владимир Высоцкий, хотя стороннему наблюдателю могло показаться, что между собой общаются не то глухонемые, не то мастера сурдоперевода. Однако мы-то свободно понимали друг друга, и нам было весьма хорошо! К сожалению, эту идиллию время от времени нарушали внезапно появлявшиеся представительницы лучшей половины человечества, они безжалостно вырывали из нашего сплоченного коллектива своих сладеньких и не очень, но слегка подзагулявших мужей. Выше я уже говорил о тайфунах, так что читатель должен представлять, какова была в эти моменты «метеорологическая» картинка. Малу-помалу набеги амазонок-воительниц принесли свои плоды и наш оживленный разговор, состоявший большей частью из жестов и междометий, утратил свой накал и увял самым естественным образом. Замечено, что не может хорошее состояние длиться очень долго, ибо всему наступает конец, а чему-то хорошему конец даже быстрее наступает. Хотя, это, возможно, лишь только кажется.
К моему удивлению и радости, я увидел в нашей значительно поредевшей компании Мухамеджанова Арифжана, или, как мы его звали на русский манер, Алика, инженера сектора серийных машин, которым я имел честь руководить в то время. Радость объяснялась еще и тем, что с Аликом мы жили на одной улице, то есть возвращаться домой нам будет совсем нескучно. Я подмигнул товарищу: пора, брат, пора… Алик понимающе кивнул мне, плеснув остатки пива в рот, мы начали подъем со скамеек, а затем, по завершению оного, распрощались с самыми стойкими остатками нашей компании и, стараясь держаться ровно, побрели по направлению к дому. Похоже, в тот вечер время двигалось ускоренными темпами, потому как уже зажглись фонари, и на затихающее после дневной воскресной суматохи село мягко опустилась бархатная южная ночь. Заурчали лягушки в арыках, запели цикады. В небе начали загораться звезды, мохнатые и низковисящие. Южная ночь, черная, словно пантера, осторожно ступала по нагревшемуся за день асфальту улиц.
Ступали и мы с Аликом, держась преувеличено прямо, в избранном направлении, по пути здороваясь со встречными людьми на восточный манер, обеими руками, что, конечно же, не способствовало большой скорости нашего продвижения. Но здесь, в азиатском мире, именно так обстоят дела: просто махнуть рукой, сказав: «привет!», в то время когда встреченный тобой человек протягивает обе руки для рукопожатия, считается верхом неприличия. Да что там неприличия! Кровная обида!! Согласно этикету, надо протянуть ответно руки, справиться о здоровье, о родных и близких, о делах и вообще - о настроении. Если встреченный тобой знакомый в хорошем настроении, то он поведает тебе обо всем этом. А ты должен почтительно выслушать. Обычай такой. Вот потому мы с Арифжаном продвигались медленно.
Но, тем не
менее, мы все-таки продвигались впрёд, поскольку прохожих становилось все
меньше, и, таким образом, через определенное время всё же достигли
железнодорожного вокзала, за которым уже совсем недалеко располагался заводской
поселок, где мы и проживали. Наша железнодорожная станция называлась Манкент,
хотя само село, через которое проходила железная дорога, носило, если
помните, красивое название Белые Воды,
и, в свою очередь, являлось райцентром обширного района, называвшегося Сайрамским. Своё название «Белые-Воды» село
получило по имени протекавшей через населенный пункт горной речки Ак-Су, что в
переводе с казахского означает Белая Вода. За быстрое течение, холодную воду в июле и своенравность по весне местные острословы называли её Аксучкой.
Итак, мы вступили на территорию нашего маленького, но уютного железнодорожного вокзала, на котором Московский скорый поезд останавливались всего на 2 минуты. Однако, несмотря на это, всё у нас было как на больших серьезных вокзалах: зал ожидания, с допотопным, смахивающим на мастодонта, деревянным МПС-овским диваном, с билетной и багажной кассами и колоколом, висящим на вбитом в стенку костыле. Правда, в колокол звонили редко. Дежурный по станции обычно давал отмашку флажками или фонарем... Но колокол – был, потому, как положено. И ещё - как дань традиции. Нам сейчас усиленно вбивают в головы, что традиции существуют только в Англии, а мы, дескать, сиволапые и вообще – Азия-с. Наглая ложь и низкопоклонство перед Западом – вот что я вам скажу! Не надо гнать волну, господа либералы! Были и у нас традиции. Колокол на станции Манкент – тому яркое подтверждение. А еще у нас на вокзале посреди закатанного в асфальт перрона росла большущая красавица яблоня, которая весной цвела сказочно и пахла одуряюще, а по осени дарила свои небольшие, но сладкие яблочки пассажирам и просто прохожим. Не преминули и мы с Аликом воспользоваться дарами, погрызли сочных яблочек.
И тут нам
вдруг захотелось перекурить. Мы достали сигареты и начали обшаривать карманы в
поисках спичек. Однако – тщетно, сколь не охлопывали мы себя, словно взлетевшие
на забор петухи, в поисках спичек – увы и ах! – таковых не оказалось. Мы начали
вертеть головами по сторонам, пытаясь углядеть редких прохожих. Но, как назло,
вокруг никого не было. Именно так оно чаще всего и бывает: когда наступает
острая необходимость, то с огнём никого не найдешь. Надо же, еще полчаса назад
жали руки, словно на Внуковском аэродроме во время встречи солидной международной делегации, а теперь
безлюдье какое-то воцарилось вокруг.
Не было даже
толстого дядьки-милиционера, представителя доблестной линейной милиции, который
обычно прохаживался по перрону, недреманным оком глядя по сторонам, оберегая
мирный покой пассажиров, да и вообще всех граждан, так или иначе оказавшихся в
зоне его ответственности. Правда, дядька-милиционер не курил. Но наверняка у
него в опорном пункте были спички или зажигалка. Мы с Арифжаном выдвинулись к
опорному пункту железнодорожной милиции, однако он оказался запертым на
огромный амбарный замок. По-видимому, его хозяин был где-то на операции по
выявлению и задержанию злостных нарушителей спокойствия, а то и вовсе – были и
такие! – расхитителей соцсобственности, потому как в районе вокзала в большом
количестве наличествовали товарные пакгаузы, а также в ассортименте лежали под
открытым небом металлические балки, бухты проволоки, штабеля леса-кругляка,
бурты угля и прочие другие матценности. Кажущаяся ничейность россыпей
упомянутого народного добра иногда кружила головы несознательным элементам с
темными пятнами в душе и в биографии, и вот с целью пресечения и недопущения
подобных случаев несанкционированного отчуждения народного добра и дежурил на станции дядька - милиционер.
Но сейчас его не было и отсутствие это нас очень огорчило, ибо курить хотелось неимоверно. Мы даже попытали счастья, постучав в окошко кассирше, естественно, с отрицательным результатом. В который раз уже я перетряхивал свою сумку, но там, кроме трансформатора и трофейной пивной кружки, которую я позабыл возвратить в пивной ларек, никаких спичек не было и в помине. Да и откуда им там взяться, если я их туда вовсе не прятал? Мы были близки к отчаянию в своём неуёмном желании предаться пороку. Возникла даже сумасшедшая мысль позвонить в станционный колокол, ударить, так сказать, в набат и, скликав вече, испросить спичек у народа. Зная отзывчивость наших людей, можно было реально рассчитывать на положительное решение вопроса. Но к тому времени хмель из наших голов уже частично выветрился, и мы не стали беспокоить висевшую на стене реликвию, предоставив народу спокойно отдыхать, готовиться к предстоящей трудовой неделе.
Вот так мы с Арифжаном и кружили, словно орлы, зорко высматривающие добычу, по крохотному перрончику железнодорожной станции Манкент, а желание курить, усугубленное ударной дозой пива, буквально пожирало нас изнутри. Воздух вокруг нас был наэлектризован нашим же хождением по перрону, и что-то вот-вот должно было произойти. И оно не замедлило проявиться.
Мы вдруг увидели на выходящих из тьмы рельсах отсвет далеких фонарей-прожекторов, а наши уши уловили гул поезда, идущего со стороны соседней станции Тюлькубас. Но чем нам мог помочь в нашей ситуации проходящий поезд? Тем более что в это время пассажирского поезда быть не должно, об этом нас извещало и расписание, приколоченное под навесом у стены вокзала. А раз нет пассажирского поезда, значит, не будет и пассажиров, у которых могут – да что там могут! Должны быть!! - оказаться спички. Словом, наступало бесполезное для нас событие, о чем мы с Аликом и высказали свое мнение друг другу. А между тем свет приближающегося поезда подплывал все ближе и ближе…
И тут мы с Арифжаном, в какой-то непонятной попытке не то пивного куража, не то идиотизма, а может, того и другого, помноженного на некое молодечество, вдруг спонтанно, разом вскинули руки, голосуя приближающемуся поезду, словно какому-то рыскающему в поисках пассажиров таксомотору… Грохочущий состав стремительно приближался, чуть замедляя скорость. Мы стояли, всем своим видом являя отчаянный призыв, словно на плакате «Все на уборку хлопка!», высоко подняв руки. Локомотив, шумно вздохнул, зашипел тормозами и… остановился.
Синхронно с нашими ртами открылось также окошко кабины тепловоза, и оттуда высунулась физиономия машиниста.
- Что случилось, ребята? В чём дело?
Арифжан и я, с трудом оправившись от изумления, замахали руками и заулыбались, демонстрируя своё полнейшее дружелюбие.
- Да ничего не случилось!! – наперебой завопили мы. - Слушай, брат! У тебя, случайно, спичек не найдется, а? Курить охота - страсть, а спичек не можем найти! Такая просьба у нас. Выручай, брат!
У машиниста округлились глаза, на мгновение лицо его выразило полнейшее недоумение, но потом он просёк ситуацию и, откинувшись, оглушительно захохотал:
- Вот артисты!! Ну, вы даёте! Взять и поезд остановить! Да вы комики натуральные, ей-богу!! – продолжая хохотать, он пошарил на сиденье, и, найдя спички, крикнул нам: - Держите, курцы!
Алик ловко поймал упавший сверху коробок. Мы закурили, жадно глотая вожделенный горьковатый дым. Машинист с улыбкой наблюдал за нами сверху, свесившись из кабины тепловоза. Нам было чертовски хорошо в этот момент, всем троим…
- Спасибо, брат! – Алик подбросил спичечный коробок обратно и машинист двумя руками сумел его поймать. – Спасибо, брат! Большой рахмат1) тебе! Ты нас сильно выручил! Удачи тебе в пути! Ок юл!2)
Мы с наслаждением дымили сигаретами, разглядывая машиниста и его тепловоз, тащивший четыре товарных вагона. Как ни крути, а – состав, пусть и небольшой.
- Рахмет! Ну, ладно, мужики, я поеду, пожалуй! – сказал, улыбаясь во весь рот, машинист. И, не удержавшись, пошутил, махнув рукой вперед: - Я по этой дороге попаду в Чимкент?
- Конечно! – мы оценили шутку машиниста и с готовностью её поддержали. – Только никуда не сворачивай. Всё время прямо и прямо! И точно в Чимкент приедешь!
Машинист, улыбаясь, отсалютовал нам рукой, засмеялись и мы, приветственно махая руками в ответ, тепловоз фыркнул, коротко гуднул, лязгнули буфера, ночной состав лениво тронулся с места и, набирая скорость, вновь исчез в ночи, словно призрак, как будто его и не было. А может, и впрямь его не было? Мистика какая-то… Мы попыхивали сигаретами, предаваясь табачной зависимости, но постепенно до нас стал доходить смысл произошедшего.
– Лихие мы с тобой парни, - сказал Арифжан, – это же надо додуматься: поезд остановить, что бы попросить спичек! Словно махновцы какие- то… Рассказал бы кто – не поверил. Такого просто не может быть. Я ничего о подобном не слышал…
– Да, Алеке, - в тон ему поддержал я разговор, – как махновцы, это точно… Или словно техасские бандиты во времена освоения Дикого Запада. Тогда частенько поезда останавливали. Была у тамошних лихих ребят в том острая необходимость… Но они-то угрожали поезду оружием или взрывчаткой. А мы с тобой без угроз, а просто вежливо попросили. И желание наше исполнилось. Тут, Арифжан, не исключено, что наше обоюдное, страстное, где-то даже маниакальное желание выкурить по сигарете, каким–то образом проникло в сознание машиниста, и он поступил так, как именно нам этого хотелось... Такое ведь могло быть?
– Ну, вообще-то могло… Но ведь мы же с тобой не телепаты, чтобы вот так взять и заставить человека выполнить совершенно ненужные ему действия. Ты чувствуешь себя телепатом, Володя? – рассуждал Алик.
-Нет, не чувствую. Хотя постой… я все-таки кое-чего чувствую…
Арифжан насторожился, вглядываясь мне в лицо.
– И что ты чувствуешь? - Он пытался заглянуть мне в глаза.
– Вот я чувствую, что дома жена устроит наезд. И так просто её не остановишь, это тебе не поезд… Время-то уже позднее.
– О! Я это тоже чувствую, про свою жену… Выходит, мы с тобой, оказывается, всё же немножко телепаты? Теперь понятно, почему машинист тормознул: мы же атаковали его мозг вдвоем, наехали на него тандемом, вот потому-то у нас и выгорело дело со спичками…
Рассуждая таким образом, мы не без труда преодолели многочисленные рельсы – был у нас на станции и переходной мост, да кто же по нему ходил? - и тесными проулками пристанционного поселка вновь зашагали домой, толкуя о загадках человеческой психики, телепатии, об особенностях проезда по железной дороге, вспоминали добрым словом машиниста, высказывали свои версии по поводу отсутствия станционного милиционера – словом, разговор наш крутился вокруг важных и животрепещущих тем, на которые времени не всегда хватает по будням, но вот в такие моменты, связанные с употреблением пива, появляется возможность их обстоятельно обсудить в содержательном разговоре. Мы вышли на нашу улицу и в пылу полемики даже не заметили, что сигареты наши догорели до фильтра и погасли. Вот незадача! А так хотелось напоследок глотнуть сигаретного дымка и красиво закончить наш разговор…
Мы с Арифжаном растерянно чесали в затылках: вот ведь недотёпы, снова дали промашку, увлеклись разговором и вовремя не прикурили от горящих сигарет!
– Думаю, наших совместных телепатических возможностей вряд ли хватит, чтобы поезд прошел около нашего дома… - резюмировал Арифжан. – Не сможем мы силой мысли рельсы подтянуть сюда. Пупки у нас могут развязаться от непосильной натуги. А курить охота снова…
Он поднял голову к ночному небу и внимательно вгляделся в искрящийся Млечный Путь.
– Интересно, - задумчиво произнес он, - а космонавты курят?
– А ты к чему это? – недоумевающе покосился я на приятеля. И вдруг до меня дошло: - Ты это… Алеке! Ты что?! Кончай придуриваться! Обалдел?! Я тебе не помощник в этом деле!! Мы же ни черта еще не знаем, как управлять ЭТИМ! Одно дело – случайно у нас с тобой вышло остановить поезд. И совсем другое – осознанно пытаться что-то проделать... Опыта же нет, как управлять ЭТИМ… Нет, так не пойдёт, Алеке! Мы тут сейчас таких дров наломаем – мало не покажется…Кто его знает, а ну и вправду загремит орбитальный комплекс прямо на нашу улицу?! Не курят космонавты, нет у них спичек!! Курящих в космонавты не берут, как будто не знаешь! И вообще, хватит на сегодня паранормальных экспериментов. Тоже мне, нашелся Вольф Мессинг узбекского разлива… Давай по домам, пора уже спать, нормальные люди уже давно отдыхают, а мы с тобой до сих пор шарашимся тут, словно тени отца Гамлета, телепаты хреновы…
Немного подумав над моими доводами, Арифжан с ними согласился, он вообще был покладистый парень. На том мы и расстались…
Что и говорить, некие телепатические способности у меня, по-видимому, действительно имелись, потому как всё же пришлось вступить – как я и предвидел ранее! - в объяснения с женой. Однако наехала на меня Люба без азарта, так себе, скорее, по обязанности, чтобы не культивировать во мне махровую безответственность. И не без пользы наехала, следует отметить, потому как я узнал о себе немножко нового и любопытного, но всё же повел я себя чрезвычайно тактично, в пререкания вступать не стал, а благоразумно отступил, вяло отстреливаясь, списав своё позднее возвращение на издержки восточного гостеприимства, и продемонстрировал в доказательство своей правоты отремонтированный трансформатор, ибо знал, что завтра, на возможный вопрос моей супруги Иван, не моргнув глазом, ответит: да, сидели, мол, у меня до самого упора. А что вы хотите? Есть в жизни такие понятия, как мужская дружба, мужская солидарность… В песнях воспето. Вот женщины - те в одиночку бьются, потому и не прижился на Земле матриархат.
… Прошла пара дней. И как-то супруга, собравшись в магазин, взяла сумку, с которой я бродил недавно вечерним дозором. Почувствовав непонятную тяжесть, она пошарила в ней и достала … пивную кружку.
– А это еще что такое? – недоумённо спросила она. – Кружка откуда?
– Оттуда. – лаконично ответил я. – Не закатывать же мне на третий этаж пивную бочку? Принес то, что смог принести…
- Да!.. – засмеялась Люба, - Бочку тебе вряд ли бы удалось закатить на третий этаж!
Знала бы она о моих скрытых способностях! Мы с Аликом поезд остановили силой мысли, а что нам пивную бочку поднять на третий этаж… Но не стал я распространяться на этот счет, не счел тогда нужным. Вот сейчас она прочитает эту новеллу и узнает, как оно было дело на самом-то деле.
Если честно сказать, с Алеке мы больше не устраивали таких телепатических сеансов-тандемов, как-то не складывалось. Да и до телепатии ли тогда, когда нам в те годы было чуток за тридцать всего? Другие были у нас интересы… Мы и без телепатии прогибали окружающую нас реальность под себя, у нас была интересная работа и большие перспективы…
А пивная та кружка весьма продолжительное время болталась у меня в хозяйстве, как напоминание о том занятном приключении поздним вечером. И радиола «Кантата» с отремонтированным трансформатором еще долго услаждала мой слух… Пока не началась перестройка и не заиграла совсем иная музыка…
Прочитав эту новеллу, кто-то скажет: Эка, такой пустяк, а он тут развел теорию!
Но в таком случае пусть этот сомневающийся товарищ в порядке эксперимента для начала остановит – нет, не поезд! Зачем уж так сразу? – а хотя бы мчащееся по улице такси с целью прикурить у водителя. И вот тогда давайте посмотрим и послушаем, что ему скажет водитель такси, когда поймет, что остановивший его товарищ вовсе не собирается куда-то ехать. Уверяю вас, я могу угадать, какие слова скажет этому «экспериментатору» водитель такси. И тут вовсе даже не надо телепатом быть…
_______________________
1) Рахмат! (узб.), рахмет! (казах.) – Спасибо!
2) Ок юл! (узб.) – буквально – белый путь, то есть пожелание счастливого пути.
