ПАНАЦЕЯ: СУГГЕСТИВНЫЙ ФАКТОР

Чего только не бывает в дороге! Дорога - это особое состояние. Даже совершенно простые, повседневные функции человеческого организма могут создать такие заморочки в дороге, что мало не покажется. Правда, по прошествии некоторого количества времени всё это кажется пустяком, но в тот момент... А поскольку слыву пересмешником, то сейчас я, как сказал кто-то (уже не помню, кто): "спешу посмеяться над собой, пока этого не сделали другие", ибо верно выразился Эрнст Хэмингуэй, что "Человек – единственное животное, которое умеет смеяться, хотя как раз у него для этого меньше всего поводов".

«Да, переживаний сегодня хватало!...»

(Сапарин В., «Последний извозчик»)

«Поездка в автобусе была как страшный сон.»

(Нурс А., «Эликсир Коффина»)

«Но что страшнее, что непонятнее всего, это то,

как авторы могут брать подобные сюжеты, признаюсь,

это уже совсем непостижимо, это точно…»

(Гоголь Н.В., «Нос»)

Любой из нас, людей, внушаем. Хотя, конечно, уровень внушаемости зависит от многих факторов и потому сугубо индивидуален, но то, что каждый из нас в той или иной степени предрасположен к внушению и может стать объектом такового, не подлежит сомнению. Да возьмите хотя бы нашумевшие в своё время теле - гипнотические сеансы незабвенного А. Кашпировского! Вы помните те «массовые заплывы», когда миллионы телезрителей гребли непонятно к какому берегу, плавно размахивая руками в гипнотическом трансе? Или взять агрессивное давление на психику разнузданной телерекламы… Поветрие, безумие, морок какой-то: солидные, образованные люди, а тут вдруг бегут покупать французские духи «на разлив»(!), вкладывают немалые деньги в финансовые пирамиды, так по-детски купившись на «логические» выкладки «простого рабочего парня» Лёни Голубкова.

Собственно говоря, если бы не наша такая неимоверная расположенность к внушению или, выражаясь по научному, к суггестии, то вполне, вероятно, что мы и жили бы сейчас совсем по-другому… Вы же помните идиотские 90-е? Понятно, теперь-то стыдно вспоминать, но тогда, тогда!.. Какие лозунги! Хлёсткие, броские! Народ с жадностью читал писанину Коротича, открыв рты, внимал вскарабкавшемуся на танк Ельцину… «Пятьсот дней», «Лягу на рельсы!», «Будем жить, как в Эмиратах!..» И хотя невооруженным глазам было видно, что «танкисты» нам предлагают пустышку, но мы заглатывали её по самые жабры, потому как верили!.. И что самое занятное – некоторые верят до сих пор и пребывают в своеобразном гипнотическом трансе, всё никак не могут из него выйти. Такое вот интересное свойство человеческого организма – способность поддаваться внушению - суггестии. Наобещали нам тогда с три короба и – понеслось!

Мы отступили, за собой взорвав мосты,

Поверив в обещания пустые…

Вспомнили? Да уж, было времечко… Но я хотел поговорить не об этом совсем недавнем нашем и таком бесславном прошлом опыте «вступления» в демократию и неодолимой нашей тогдашней, даже какой-то патологической, жажде рыночных отношений, которые, дескать, «всё расставят по местам». Ну, вот они и расставили. Но многим места так и не досталось при расстановке. А теперь хоть в анабиоз укладывайся, чтобы дождаться окончания смутных времен. Если у них будет конец, естественно. Об этом периоде уже написаны горы научных трудов (и ещё напишут!) и споры о нём нескончаемо идут, и будут продолжаться еще очень и очень долго.

Я же хочу рассказать об одном «перпендикулярном» случае, произошедшим со мной и также связанном с внушением. Однако в моём рассказе речь пойдёт не каком-то там навеянном рекламой «мороке» или о манипуляциях сознанием людских масс в тёмных политических целях, а о действительно полезном внушении. Должен сразу заметить, что я вроде бы не так уж легковерен и внушаем, на сеансах Кашпировского не «плыл», да и заезжие гипнотизеры - случались какие гастроли - на меня не оказывали никакого воздействия. В пресловутые «пятьсот дней», рельсы-лежак и прочую ботву я тоже не верил. Словом, стойкий был товарищ, нордический, самонадеянно полагая себя невосприимчивым к этим суггестивным штучкам-дрючкам. Но в нашем лучшем из миров нет постоянства, возможно, тем он, окружающий мир, и прекрасен, иначе жизнь была бы скучной и пресной. Хотя и с этим тоже можно поспорить. Не совсем простой вопрос, много размышлений требует. Сейчас же речь пойдёт об ином. А дело было так…

В 1987 году наш Чимкентский аэропорт претерпевал реконструкцию: проводилась модернизация взлётно-посадочной полосы с целью возможности приёма в нашем аэропорту большегрузных транспортных самолётов... В связи с этим наш авиарейс Чимкент – Москва отправлялся из соседнего казахстанского города Джамбула. То есть мы регистрировались в аэропорту города Чимкента, а затем автобус Чимкентских авиалиний доставлял нас в аэропорт г. Джамбула к трапу нашего самолёта. Поездка на автобусе занимала несколько часов, но приходилось с этим мириться, так как другого выхода не было, разве что вылетать из Ташкента, толчея в аэропорту которого в летнее время очень сильно смахивала на вавилонское столпотворение. Бывал я там частенько, потому знаю.

И вот как-то в мае месяце из нашего ВПО, находившегося в славном городе Москве, тогда еще столице не менее славного нашего государства СССР, поступило распоряжение доставить автопоилку АКГ-12, которая была в своё время разработана в нашем КБ, для экспонирования на предстоящей отраслевой выставке.

А кому могла поручить Родина выполнение столь важного задания? Понятное дело, вашему покорному слуге. Я поясню, почему именно мне. В те поры я руководил отделом НТИ и патентования и отвечал за участие нашей организации во всяких выставках. Я к тому времени был уже достаточно опытен в подобных делах, поскольку участвовал в выставке НТТМ-82, в международной выставке СЕЛЬХОЗТЕХНИКА-84, а также бывал на других аналогичных мероприятиях республиканского масштаба в не менее славных наших городах, таких, как Алма-Ата, который не город, а сама мечта, и Ташкент, который, сами понимаете, Звезда Востока. Так пелось в тогдашних песнях. Да, собственно, так оно и обстояло на самом деле по большому счёту. На этих выставках я не только наше КБ представлял, но и страну Советов. Полпред как бы… Да, были когда-то и мы рысаками… Словом, участие в выставочных шоу, как сейчас говорят, для меня не прошло даром, я на ВДНХ знал если не все ходы-выходы, то многие и, пребывая иной раз в командировке, хаживал на ВДНХ не через турникет для посетителей, а в служебную калитку «для своих», взмахнув пропуском… Так что был я на тот момент самой подходящим кандидатом для выполнения вдруг всплывшего производственного задания. И я незамедлительно приступил к выполнению порученного дела.

Заказ на изготовление автопоилки в экспериментальном цехе нашего КБ был успешно размещён и процесс пошёл полным ходом. Со своей стороны, я подготовил всю сопутствующую документацию в соответствии с требованиями Выставочного комитета. По готовности автопоилки заказал плотнику упаковочный ящик, который получился достаточно габаритным: более метра в длину, и более полуметра в ширину и высоту. Хороший такой ящик, в руках далёко не унесёшь.

Получив проездные документы и деньги на командировку (билет на самолёт был приобретен заранее) и полностью готовый отправиться выполнять важное задание, я перед отъездом в аэропорт зашел в кафе «Юность», расположенное неподалеку от нашего КБ, на улице им. 1 Мая. Там я отважно и плотно закусил солидной порцией плова, который в меню значился как «Плов узбекский, мясо свинина» и салатом из слегка подвяленных, но ещё сохранивших некоторую остаточную упругость огурцов, запив это кушанье двумя стаканами томатного сока. Посмеиваясь про себя в отношении «плова узбекского из свинины» (мусульмане, как известно, свинину не признают за мясо), я распрощался с сотрудниками, загрузил в УАЗ свой ящик с изделием и уселся на командирское сиденье, положив на колени свой чемоданчик-дипломат, с которым был неразлучен, как каторжник с ядром. Поехали!

По прибытии в аэропорт я зарегистрировался, сдал ящик с поилкой в багаж, получив тем самым некоторую свободу передвижения в пределах аэропорта. День был на загляденье: солнечно, тепло. Май в Чимкенте – это сказка! Если Эдем когда-то и существовал на белом свете, как в том нас уверяют библейские сказания, то находился он, по моему глубокому убеждению, именно здесь, в Чимкенте и именно в майские дни. И прекрасные гурии тоже наличествовали, в легких, почти невесомых одеждах – ну, ведь май, май!.. Изнуряющая жара ещё не наступила, и посему отлетающий в Москву народ чувствовал себя весьма комфортно, находясь в хорошем, приподнятом настроении. И я ничем не выделялся из среды пассажиров, также блаженно жмурил, как кот, глаза, сидя в тени на скамейке, подставив лицо ветерку. Жизнь, возможно, тем и хороша, что нам не дано знать о возможных осложнениях в ближайшем будущем, и мы просто счастливы в этом своем неведении. Может быть, так оно и к лучшему? Ибо не зря же говорят: многие знания порождают многие печали. В общем, я чувствовал себя весьма неплохо, ничего не зная, что ожидает меня впереди. Но вскоре нирвану мою порушили, объявив посадку на рейс, т.е. в автобус, и путешествие в город Джамбул, где когда-то по фильму «Джентльмены удачи» проживал всем известный Василий Алибабаевич, разбавлявший водой (по другим данным – ослиной мочой) бензин на автозаправке, началось…

Жёлто-красный аэрофлотовский «Икарус», мягко урча и плавно покачиваясь, преодолел сеть оживленных чимкентских улиц и наконец-то вырвался на оперативный простор алма-атинской трассы, взревев мощным мотором. Пассажиры, откинув спинки кресел, приготовились подремать в дороге – путь-то неблизкий. Хоронясь от яркого южного солнца, я также задернул шторку на окне и вознамерился было упасть в объятия Морфея. Но не тут то было.

В животе у меня совсем неожиданно и уж явно некстати заурчало и там, в кишечнике, кто-то бесцеремонно пробежал, топоча, гукая и отфыркиваясь. Я обмер. Вот это номер! Расстройство желудка, три тысячи чертей! Как грубовато шутили у нас когда-то в экспедиции в таких случаях: «пробило прокладку». Эх, ну, до чего же не к месту! Не смертельно, конечно, поправимо, но уж точно - не к месту. Я достал из-под сиденья свой «дипломат», и, раскрыв его, начал искать в кармашке аварийный пакетик с таблетками, который, как достаточно опытный командированный волк, всегда возил с собой. Однако самые тщательные поиски оного не дали положительных результатов: по рассеянности (ранний склероз?), или по запарке, но я забыл его, этот пакетик с таблетками, дома!! От волнения меня прошиб холодный пот. Совсем как в том анекдоте: «Ну, вот и началось в деревне утро!..»

А в животе тем временем начиналось не просто утро, а прямо-таки утро больших перемен и подвижек. Так опрометчиво съеденные мной плов узбекский (тот самый, в котором мясо – свинина) и вяленый огуречный салат, по-видимому, вошли в конфликт с томатным соком, а возможно, и между собой и, что еще хуже, этот триумвират ополчился в целом против моего организма... Судя по рычанию, доносившемуся у меня из живота, на перемирие, полюбовное согласие между этими творениями веселых кулинаров из кафе «Юность» надеяться мне не приходилось. То-то мне меню показалось несколько подозрительным: «Плов узбекский, мясо – свинина»! Как бы сигнал был, знамение типа: осторожно, что-то здесь не так. Мог бы и задуматься… А вот я не задумался. И теперь расплачивался в полном объёме за свою легкомысленность. Но что сейчас стенать без толку? Дело сделано, как говорил старина Пью, вручив чёрную метку Билли Бонсу. Мне было пронзительно ясно: - организм нуждался в срочной, если можно так выразиться, дезактивации и дегазации. Но как это осуществить в движущемся автобусе? Большие проблемы вдруг сумрачно встали передо мной, и ближайшее будущее не сулило мне ничего хорошего. Окружающая реальность стремительно жухла, теряя свои яркие краски. Стиснув зубы, судорожно вцепившись в подлокотники кресла, поминутно вытирая испарину со лба, я с нетерпением ждал остановки автобуса. И хотя трудяга «Икарус» пожирал пространство с приличной скоростью, мне, с трудом управлявшему норовящими выйти из-под контроля функциями организма, казалось, что мы едем недостаточно быстро.

А между тем противостояние в желудке всех против всех шло по нарастающей, перейдя, по-видимому, от простых стычек к активным баррикадным боям. Конфликт рос, ширился, увеличиваясь в объёме, и грозил в любой момент выплеснуться наружу. Я пребывал в состоянии тихой паники, стоически сопротивляясь неизбежному и пытаясь уговорить свой разбушевавшийся организм…

Наконец автобус припарковался к обочине.

- Стоянка 15 минут – объявил водитель. Пассажиры ещё только поднимались со своих кресел, дремотно моргая глазами спросонья, а я уже прижался к двери, пританцовывая от нетерпения... И едва только дверь, зашипев, с чмоканьем открылась, бодрой рысью рванул в сторону того самого строения.

Надо сказать, что бежать в моем состоянии было совсем не такой простой задачей, как может показаться на первый взгляд... Я до сих пор не знаю как, но мне это удалось. Говорят, что в состоянии стресса люди иногда совершают невероятное. Наверное, это был как раз тот самый случай… С блаженной идиотской улыбкой на лице, я прохаживался оставшееся время, отведенное на остановку, постепенно приходя в себя, но на всякий случай кося глазом в сторону спасительного домика дорожного туалета. К счастью, приступы больше не повторялись, куда-то улетучилась резь в желудке, и я с облегчением и робкой надеждой предположил, что конфликтующие стороны всё-таки пришли к консенсусу.

Однако я поторопился с выводами. Ибо стоило только мне угнездиться в кресле и в окне автобуса вновь замелькали красоты горной дороги, как мои мученья возобновились, вынырнув из небытия, как джинн из лампы Аладдина. Словно необузданная орда каких-то диких и бесноватых существ с топотом и гиканьем носилась по желудку и лабиринту кишечника, время от времени тыча в его стенки острыми колющими и режущими предметами. Наверное, так бывает, если нечаянно проглотить цепь от бензопилы. Мне вновь стало тоскливо и нехорошо.

Пришло осознание того, что влип я достаточно плотно. С рейса не спрыгнешь вот так запросто, я же при исполнении. Да и что делать и куда бежать с громоздким ящиком в руках? Но и продолжать поездку в таком разладившемся состоянии нет никакой возможности, не будут же пассажиры ждать меня, пока я медитирую в придорожных кустах? Семеро одного не ждут. А тут не семеро – тут целая сотня. Так что исход дела был совершенно ясен. Бедолага сфинктер, мой последний рубеж обороны, трудился явно на пределе своих возможностей. Рефлексы требовали ему расслабиться, но разум диктовал быть предельно сдержанным. Конечно, в таком аварийном режиме продержаться долго он не сможет, время, само собой, работало в пользу рефлексов. И рано или поздно…

А в желудке ревел и ухал духовой оркестр и сошедшие с ума музыканты давали настоящий мастер-класс, стремясь к последнему, заключительному аккорду… Мои морально-психические ресурсы, брошенные на обуздание разбалансированного желудочно-кишечного тракта, ощутимо таяли, я уже мобилизовал остатки резерва, прямо-таки изнемогая в борьбе с навалившимся на меня недугом…

На моё счастье, последовала вторая остановка и я нетерпеливой походкой, в которой самым непостижимым образом сочетались кавказский танец «лезгинка» и элементы спортивной ходьбы, устремился к вожделенному сооружению… Всё-таки в тот день, несмотря на проблемы, в буквальном смысле распиравшие меня изнутри, мне чертовски везло… Те, кто, заблудившись в лесу, вдруг выходили на асфальтированное шоссе, вот они меня поймут. Много чего я переосмыслил в тот отрезок времени. Для меня даже классическая фраза «Майский день, именины сердца» приобрела тогда несколько иное значение. В тот момент я хотел только одного – чтобы это везенье не покидало меня подольше. Держаться, держаться!! – твердил я себе, суматошно вспоминая обрывки советов знатоков аутотренинга. - У меня всё хорошо, я себя нормально чувствую, жизнь прекрасна!

Отбив наскок неприятеля, осатанело шедшего на очередной приступ, но всё же, на всякий случай, держась на расстоянии реально осуществимого броска вблизи дощатого сооружения, я размышлял, насколько это было возможно в моей ситуации, лихорадочно пытаясь найти решение проблемы. Надо было срочно переломить ситуацию в свою пользу, ибо подобные игры -я это в прямом смысле нутром чуял! - до добра не доведут… Третий приступ вполне может оказаться роковым, а уж его последствия лично для меня даже страшно представить.

И тут меня осенило – ах, какой же я идиот! - ведь решение лежало на поверхности! Просто я, увлекшись этим поединком с собой, вообще не принимал в расчёт внешние факторы, целиком сосредоточившись на своих гипотетических возможностях управления своим же так некстати разладившимся организмом. Тоже мне, йог нашелся, суггестор доморощенный, придурок, нашел время аутотренингом заниматься! - с раздражением и нелестно подумал я о себе. А если сфинктер крякнет от противоречивых команд и ситуация станет неуправляемой, как в вышедшем из-под контроля ядерном реакторе?.. Какие тут могут быть шутки?! Я не стал детально рассматривать возможные варианты, ибо это было ясно и без всяких размышлений, а спешно приступил к расширению и реализации увиденного мной выхода из тупика. А суть это выхода была в том, чтобы воспользоваться аптечкой автобуса. Возможно, что именно там, среди спиралей красного резинового жгута, бинта и зеленки найдутся и таблетки фталазола или, на худой конец, активированного угля. В крайнем случае, преодолев смущение и стыд, можно было обратиться и к пассажирам. Последний вариант был плох тем, что лекарства у пассажиров могло и не найтись, однако в таком случае пассажиры неизбежно оказывались посвященными в круг моих проблем, что для меня было, несомненно, излишним. Ладно, главное ввязаться в бой, а там посмотрим – подумал я по-наполеоновски и повёл наступление.

Пока народ, разминая ноги, прохаживался вокруг автобуса, я подошёл к водителю и коротко изложил ему трагизм ситуации, в которую я попал. Водитель с сочувствием взглянул на меня и сказал:

- Вон оно что! А то я смотрю -походка у тебя какая-то странная… И в туалет норовишь первым. Хреновое дело, в дороге-то!

Смотри-ка, какой наблюдательный, подумалось мне. Не водитель, а прямо Штирлиц, ёлки-палки. Засек всё- таки, глазастенький.

-Да уж, конечно… - продолжал между тем водитель. – Тут хреново ещё и то, что в аптечке у меня, кроме бинтов и зеленки, ничего нет. Давно обновить бы надо бы, да вот всё как-то… И что, брат, совсем плохо дело, да? До Джамбула не дотянешь?

Я честно признался, что, скорее всего - нет…

- Вот же незадача, а? Ты посмотри, какая напасть… - сокрушался водитель, шаря двумя большими заскорузлыми пальцами в маленьком нагрудном кармане летней рубашки. - Хотя постой, кажется, есть средство!

Он, торжествующе ухмыляясь, извлек из кармашка малюсенький, замызганный от длительного пребывания в укромном месте свёрток из газетной бумаги, выложил его на свою ладонь-сковородку и осторожно развернул. На газетном обрывке лежали две невзрачные таблетки подозрительного сероватого цвета.

- Вот. – благоговейно произнес водитель и протянул по направлению ко мне свою ладонь. – Хорошие таблетки. Сильные. Должны помочь.

- Что это? – я опасливо тронул указательным пальцем одну из таблеток. Судя по внешнему виду, лекарство явно перележало свой срок в кармане водительской рубашки… А возможно, что рубашку и стирали вместе с этими таблетками, причём неоднократно.

- И как называется это лекарство?- проявил я вовсе ненужное в моём критическом положении любопытство.

- Не знаю – честно признался водитель, глядя мне прямо в глаза. – Знал раньше, да только забыл уже, не помню. Но мне сильно помогало. Не раз уже выручало.

- Ну…- неопределенно протянул я, хотя выбора у меня всё равно не было, тут и булыжник с обочины дороги заглотишь, если будешь точно знать, что булыжник несомненно поможет. - Давай твоё чудодейственное средство. Попробуем.

Стряхнув с таблетки подозрительные крошки и преодолев неуместную в данном случае легкую брезгливость, я положил таблетку на язык и заработал челюстями. Безвкусно, как мел… Не горько хотя бы - и то ладно…

- Бери, ешь ещё одну – на всякий случай. Ты вон, какой здоровый, вдруг одной мало будет? – посоветовал водитель и налил мне в металлический стаканчик тепловатой воды из термоса. Вторая таблетка ушла вслед за первой. Я молчал, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Вроде бы ничего такого особенного…

- Должно помочь! – убеждал меня авто-Айболит. – Мне всегда помогало!

Понизив голос, он произнес:

- Но если что – ты дай знать. Не стесняйся, я приторможу в удобном месте. Мы немножко опережаем график, так что успеем.

Я улыбнулся водителю, кивнул головой и, коснувшись рукой его плеча в знак благодарности, побрел на своё место. В моральном плане мне значительно полегчало: вот и водитель оказался человеком душевным и без колебаний встал в мой угол ринга, да и лекарство должно оказать свой положительный эффект, потому как - сильное. Только бы успел проявиться этот самый лечебный фактор, тут дело такое, как по лезвию ножа… Автобус бодро зафыркал, трогаясь с места и вновь начал рассекать перегретый послеобеденный воздух. Я, словно терпеливый Чингачгук, внимательно наблюдающий за плохими бледнолицыми, чутко прислушивался к происходящему внутри меня процессу. Интересно, - совсем некстати подумал я, – а как же голландцы живут вот так всю свою жизнь, в постоянной зависимости от состояния дамб, которыми он отгородились от моря? Ведь достаточно воде прорваться в щель и… Размышляя таким образом о странностях голландского менталитета, я вдруг ощутил, что чувствую себя даже весьма комфортно. Исчезли рези в желудке, спало напряжение, сковывавшее меня ранее. Это было невероятно, но таблетки и впрямь оказались сильнодействующими: дела ощутимо налаживались, и так некстати возникший в желудке конфликт явно шёл на спад. Конечно, там что-то еще порыкивало и урчало, но уже совсем не так страшно и категорично. Примерно так ворчит уходящая летняя гроза, отступая на дальние луга, вывесив после себя многоцветную сияющую радугу. Вот так же радужно становилось и у меня на душе. Через некоторое время я понял, что могу немножко расслабиться, и снял себя с боевого дежурства.

- А хорошо-то как! - подумал я, любуясь стремительно проносящимся за окном пейзажем. Жизнь входила в своё привычное русло, вновь поворачиваясь ко мне своими лучшими сторонами…

…Автобус подкатил к зданию Джамбулского аэропорта и снова, шумно вздохнув дверьми, выпустил, на этот раз – окончательно, из своего чрева слегка очумевших и немного помятых от долгой езды пассажиров нашего рейса.. Подхватив свой чемоданчик-дипломат, я уверенной походкой направился по салону автобуса к выходу.

Водитель, заговорщицки подмигнув мне, спросил:

- Ну, и как дела, болезный?

- Спасибо, брат! Жаксы!¹ Действительно, отличное лекарство! Полный порядок в рядах командированного племени! – я с искренней благодарностью пожал водителю руку. – И вправду помогло твоё средство!

- А то! – улыбка водителя ширилась от уха до уха. – Я же говорил – сильное лекарство. Проверено, брат! Мне всегда помогает. Я его принимаю, когда голова болит… Ну, пойдём, надо багаж выдать пассажирам.

Он еще раз улыбнулся мне и вышел из автобуса. Я последовал за ним, со стуком захлопнув упавшую вниз челюсть. Однако! «Когда голова болит»! А мне помогло от расстройства желудка! Ты смотри-ка, какой широкий спектр воздействия. Уж не та ли самая панацея, которая от всех болезней? А водитель-то хорош! Нет, ну каков рукодельник! Мало того, что Штирлиц, так он еще и Парацельс по совместительству, и даже успешно практикующий психолог к тому же! Три в одном. А ведь молодец, шельма! И глазом не моргнул! Как он меня ловко провёл, а? – иронизировал я, одновременно воздавая должное водителю и восхищаясь его уловкой, сообразив уже, что спас меня от неминучей страшной беды самый обычный, банальный эффект плацебо²… То есть по полной программе сработал суггестивный фактор!

Далее командировка моя в тот раз проходила в нормальном рабочем режиме. Хотя как посмотреть… Аномальности и перпендикулярности различной степени интенсивности, конечно же, наличествовали…. Например, дважды бился в припадке у стойки регистрации пассажир-эпилептик, никак не мог, бедолага, пройти регистрацию на рейс (перемыкало у него, видать, в тот самый момент и тут же следовал психический срыв), и никто иной, а именно я, навалившись на него всей своей сотней килограммов, уберегал голову эпилептика от соприкосновения с мраморным полом аэровокзала и одновременно, ложкой разжав ему рот, тянул язык наружу, дабы несчастный не задохнулся. Интересный был момент. Сильно смахивало на борьбу с внезапно включившимся огнетушителем. А если еще учесть, что больной дядечка по комплекции был примерно как я, то… Да и у меня самого в тот год был полный караул с личными документами, так что именно тогда мне пришлось мобилизовать свои, скажу честно, небогатые артистические способности и проявлять чудеса лицедейства и эквилибристики. Тот год был весьма урожайным на всякие «отклонения», наверно, для меня звезды на тот момент почему-то (как ни крути, а тоже аномалия!) складывались в причудливую конфигурацию, называемую в народе «кукиш», однако следует заметить, что источник происхождения этих отклонений и аномалий был совершенно иной и к суггестии те аномальные события уже не имели никакого отношения. Я как-нибудь о том в другой раз поведаю.

А возвращаясь вновь к вышеизложенному, отмечу характерное: после этого вышеописанного случая меня очень, очень долго не тревожило расстройство желудка. Видать и впрямь это было весьма хорошее, «сильное» лекарство и, что самое примечательное – универсальное. Панацея, одним словом…

____________________________

1.Жаксы, в пер. с казах. – Спасибо! (на юге наша речь часто изобиловала вставками казахских и узбекских слов и предложений, своего рода разговорный сленг.)

2. Эффект плацебо - Плаце́бо (лат. placebo, букв. — «лесть», «понравлюсь») — физиологически инертное вещество, используемое в качестве лекарственного средства, положительный лечебный эффект которого связан с подсознательным психологическим ожиданием пациента. Это лечебное внушение, не требующее каких-либо специальных навыков, так как критичность сознания («не верю») преодолевается путем привязки внушаемой информации к фактическому объекту, как правило, таблетке или инъекции без какого-либо реального воздействия на организм. Степень проявления эффекта плацебо зависит от уровня внушаемости человека и физиологической возможности образования в организме необходимых химических соединений.

НАЗАД