«Я сам, когда думаю об этом, начинаю обвинять себя
чуть ли не в мистике. Но не будем приклеивать ярлычки.
Это, в конце концов, проще всего.
Давайте лучше припомним собственные ощущения…»
(Гансовский С., «Новая сигнальная»)
Можно допустить, что подобные фантомы являются галлюцинациями.
Где то в старинных замках или на кладбищах.
Только вот здесь… … эти галлюцинации - чьи?
(Саканский С., «Солнечный принц»)
«Я голову ломать больше не хочу. Я её столько ломал, надоело.
Объяснений нет малейших… А ведь должны быть, мать их так! Должны!
Кто-то знает всё до мельчайших подробностей. Вот только кто?»
(Бушков А., «НКВД: Война с неведомым»)
«И самое поганое, что всё это - было.
Именно так, как я вам рассказал… В точности»
(Бушков А. «Только земля и небо...»)
Жизнь — явление удивительное. Она в очень малой степени предсказуема, и потому в ней достаточно места всему. Немало места в жизни имеется для забавных совпадений, всякого рода глупостей и смешных недоразумений, уникального идиотизма, и прочего всего такого, что в значительной степени разнообразно раскрашивает нашу обыденную, размеренную жизнь, придавая ей, словно пряности блюду, неповторимую, надолго запоминающуюся пикантность, к которой мы вновь и вновь возвращаемся в своих мыслях и воспоминаниях и даже не прочь поведать кому-нибудь о произошедшем. Если, конечно, не выглядели слишком уж идиотично в том самом неординарном случае, произошедшем когда-то.
А что уж говорить о случаях непонятных, загадочных, порою даже жутких, или имеющих мистическую окраску! Вот эти-то случаи запоминаются надолго. Они торчат в памяти, словно вбитый в стену гвоздь, и никаким гвоздодером его оттуда не удалить, потому что именно к ним, этим загадочным, необъяснимым случаям наиболее часто возвращаешься в своих воспоминаниях, вновь и вновь заставляя себя переживать случившееся когда-то и безуспешно пытаясь найти ответ на загадку, к которой ты случайно прикоснулся…
Я рассажу об одном таком случае, стоящем несколько особняком от большинства перпендикулярных и даже аномальных историй, рассказанных здесь, на этом сайте. Стоящих особняком, потому что чётких и ясных объяснений случившемуся я долго не находил, как ни пытался анализировать случившееся. Может быть, какая-то мистика, чертовщина. Или криминал? Я вам сейчас расскажу, а вы уж судите сами…
Это случилось в Казахстане, только-только вычленившимся из состава Советской Империи, поваленной лихими перестройщиками. Империя, преданная своими вождями и подданными, униженная и разодранная по-живому, согласно советам заклятых заокеанских «друзей», умирала тяжело и мучительно. Империя умирала. А из тела поверженного колосса вырастал новый мир, мир другой социальной ориентации, мир со своей историей, культурой, совершенной иной системой приоритетов, оценок и взаимоотношений. Новоявленные границы, таможни, заводимые порядки и правила приводили в недоумение бывших подданных Империи, ожидавших лично для себя от Мегаразвала больших выгод и свобод. Конечно, выгоды и свободы появились. И даже очень большие. Да что там, они были просто непостижимо, немыслимо, непомерно велики, безбрежны, но и… большей частью недосягаемы, поскольку были не для всех, но для очень немногих. А основной массе «участников перестройки» пришлось впоследствии довольствоваться «правами» декларативного свойства, то есть выживать в мире правового беспредела и полного пренебрежения к человеку.
…Банкротились и валились набок предприятия, рвались производственные отношения, стремительно утрачивался профессионализм и технологии. Целые регионы жили за счет сдачи металлолома, срывая с фундаментов уникальные станки, разрезая автогеном баржи, цеха и авианосцы. Потянулись бесконечные товарные эшелоны с цветным и черным металлом в стремительно наращивающий экономические мускулы Китай, в бодрящуюся старушку Европу. В то время даже маленькая Литва, никогда не имевшая своих месторождений полезных ископаемых – ну, так сложилось географически и исторически! – пребывала в числе лидеров по экспорту металла. А новорожденный суверенный Казахстан, на территории которого находился советский космодром Байконур, вдруг неожиданно для миллионов его подданных стал космической державой, имея в активе одного космонавта. Много случилось тогда удивительного, непостижимого и невероятного, трагического и комичного. Так, например, та же суверенная Украина было всерьёз настроена наполнить свой дырявый бюджет за счет набежавших процентов от бочонка с сокровищами, помещенным, согласно бытующей легенде, дальновидным гетманом Полуботком ещё во времена царя Гороха в один из лондонских банков. А на Кавказе разгорелась война за обладание несметными нефтяными богатствами тамошних недр. Словом, на постсоветском пространстве царили разброд и шатания, новоявленные государства торопились утвердиться в своём суверенитете, размахивая новенькими знаменами, в спешке приколачивая на фронтоны зданий другие гербы и торопливо разучивая слова иных гимнов.
Это было время сумбурное, непонятное, бестолковкое, и, на первый взгляд, даже весёлое. Хотя на самом деле оно было подлым и страшным. Но понимание этого пришло позднее. И людское общество тоже на глазах перерождалось. Народ, до которого не было пока дела властям, занятым дележом советского экономического наследства, был предоставлен сам себе, наивно, по-детски, радовался царившей в стране анархии, оптимистично принимая её за долгожданную свободу, и, между делом, учился искусству выживания в условиях рынка. Ведь человек — существо невероятно адаптивное. Человек необыкновенно живуч, он может приспособиться к различным условиям существования, даже самым непостижимым и, казалось бы, по-настоящему враждебным для человеческого организма. Вот, например, чукчи живут в условиях Вечного Холода, а австралийские аборигены — в условиях невероятной жары безводных пустынь. Хотя людям, обитающим в умеренной климатической зоне, а тем более, в субтропической, кажется, что в таких экстремальных условиях жить нельзя. Но ведь эти народности живут, несмотря на сильный холод или испепеляющую жару. Они жили, живут и будут жить, если, конечно, цивилизация не будет слишком уж наседать на них. Ибо приспособляемость человеческого организма к окружающей природной среде достаточно велика.
А уж относительно выживания в плане экономическом — тут радужных надежд более чем. Надежда – большое дело. Она, словно тот крысолов из детской сказки, наигрывая на дудочке мелодии всевозможных перспектив, увлекает за собой людей, завороженных этой «музыкой». Иногда даже в пропасть. Но даже проваливаясь в бездну, человек не теряет надежды: мало ли… Так что народ приспосабливался, ошкуривался, вписывался в новые условия существования. Люди брались за всё и занимались этим всем, лишь бы это приносило хоть какой-то доход, искренне веря, что пройдет год, ну, от силы, три, и всё вокруг разительным образом переменится, жизнь станет сказочной, и все заживут счастливо. Блажен, кто верует, ему везде тепло. Действительно, всё вокруг разительно переменилось, да только вместо сказки получился жутик. Но на этом я закончу «вступительное слово», думаю, историческую и экономическую обстановку того времени вы себе можете представить более-менее отчётливо.
Лично я к тому времени уже закончил свои «топорные дела», то есть работу в строительных кооперативах и теперь строил, в меру своих сил и умения, капитализм с человеческим лицом в частном книжном издательстве. Советскую империю можно винить во многом, в том числе и в поголовной грамотности её подданных. Что было, то было. В этом отношении законы Империи, нынче поваленной и расчленённой на «суверенные» куски, были безжалостны: учиться, учиться и ещё раз учиться. И потому после развала Великой страны люди в подавляющем большинстве своем ещё не разучились, а многие и любили читать, огонёк интереса в их глазах ещё не залила мутная пена наживы. И наше небольшое книжное издательство спешило утолить жажду чтения, поставляя на рынок печатную продукцию и стараясь заполучить читательский кусок масла на свой ломоть хлеба. Изданные книги мы развозили по Казахстану, Узбекистану, Киргизии и а потом начали осваивать Западную Сибирь и даже Москву с Белоруссией. Дела шли в гору, в небе всеми цветами сияла радуга перспектив, Чимкентский автопарк с удовольствием принимал наши заказы на автомобили, ибо груз у нас был не скоропортящийся, а расстояния и объем перевозок были достаточно большими. Работы хватало, прибыль росла, и вскоре у нас появился собственный автомобиль СуперМАЗ с огромным полуприцепом. Шофёром на нем работал Гена, рослый симпатичный чернявый парень, молдаванин по национальности.
И вот как-то в
середине января, загрузившись под завязку книгами и оформив надлежащим образом
сопроводительные документы, мы с Геной отправились в обычный рейс из Чимкента
по маршруту Джамбул — Бишкек (бывший Фрунзе) — Алма-Ата. Дорога предстояла дальняя, а ещё в Бишкеке у
Гены проживали родственники, и потому, учитывая также возможную непогоду на
горных перевалах, мы рассчитывали провести в пути несколько дней. В нашей
местности зимы тоже иной раз бывают достаточно снежными, особенно в горах. Там
снега выпадает достаточно много, могут быть и метели.
Мы без особых приключений прибыли в Джамбул, разгрузили
часть товара и вырулили в направлении Бишкека. Всё проходило в штатном режиме.
Не считать же аномальщиной свирепствующие на дорогах
посты ГАИ и добавившихся к ним в связи с развалом страны «братьев-конкурентов»
— таможенников. Методами «работы» эти «труженики» дорог мало чем отличались
друг от друга, работали, в основном, в свою пользу и за взятку на посту можно
было провезти что угодно. Всё дело в цене вопроса. Вы помните канувшую в
прошлое ту жуткую историю захвата города Буденновска чеченскими боевиками?
Помните? Тогда вы должны помнить и слова, которые произнес известный Басаев в
интервью репортеру телевидения:
— Мы ехали на Москву. Но гаишники на постах постоянно
требовали денег, и мы завернули в Буденновск.
То есть, выходит, взяточники-гаишники спасли большую Москву
от налёта, а маленькому Буденновску просто элементарно не повезло. Это было бы
очень смешно, если бы не было так страшно. Но именно таковыми становились реалии жизни на постсоветском
пространстве. И никому не было стыдно, ни «верхам», ни «низам». Все старательно
делали вид, что-де так оно и задумывалось, а потому всё абсолютно нормально.
Люди адаптировались, привыкли, притерпелись. Отмазывались деньгами на дорожных
постах и двигались дальше по своим надобностям. Надо сказать, мы денег не
платили. Груз наш был оформлен по всем правилам, фура опечатана пломбой и под
гаишников мы не прогибались. Наученный работавшими в нашем издательстве двумя
отставными офицерами милиции правилам разговора со слишком наглыми гаишниками,
требующими вскрытия автофуры и проверки груза, я не
сильно тушевался, нарочито спокойно и деловито записывал в блокнот номер бляхи
постового, спрашивал его фамилию и, взглянув демонстративно на часы, отмечал
время пребывания на посту. Любопытствующим я пояснял,
что у нас договоры на поставку, и мы платим неустойку, если что. Потому нам
задержки в рейсе — всё равно, что серпом… ну, понятно, где. Правила перехвата и
вскрытия фур я знал: необходимо присутствие понятых, представителя районной
администрации и местного депутата (по крайне мере, раньше так было, сейчас я не
знаю, как обстоят дела). Разгрузка и последующая книг погрузка — это песня
достаточно долгая, протяжная и без веселого — для милиции — припева, потому как
я точно знаю, что везу только груз, обозначенный в товарно-транспортной накладной
и ничего более другого. И тогда при вскрытии получится конфуз. А наши
издательские юристы собаку съели в своем деле, и настойчиво добиваются
наказания виновных. Правда, с вас, милиции, что возьмешь? Госструктура. Но вот
переводу конкретных товарищей из гаишников в участковые или вовсе лишить работы
они очень даже могут поспособствовать. Так что, если есть необоримое желание
вскрыть без особых на то оснований автофуру, можете
рискнуть. Понятно, что я блефовал, хотя вскрытия прицепа я не боялся, никакой
контрабанды в нем не было. Просто вскрытия автофуры я
не желал по причине значительной потери времени. Свою тираду я завершал с
предложением почитать образчик нашей продукции. Обычно разговор с владельцами
волшебной полосатой палочки на этом заканчивался, и мы вновь продолжали свой
путь. Справедливости ради следует заметить, что были на постах и нормальные
милиционеры. Он ограничивались проверкой документов на груз, беглым осмотром
технического состояния транспортного средства, предупреждали о возможных трудностях
на пути следования и напоследок козыряли, пожелав счастливого пути.
Присутствовали на постах такие милиционеры, но таких было немного и количество
их заметно уменьшалось. Другие времена наступали… Да и
не тот был перевозимый нами груз, чтобы гаишникам рисковать хлебным местом. Так что, учитывая
характер нашего груза, проезжали мы через посты с Геной практически
беспрепятственно.
…Таким вот образом, без каких-либо эксцессов и кипения
адреналина мы пересекли казахско-киргизскую границу и
покатили по территории суверенного Кыргызстана, как он стал теперь называться.
Был хороший погожий день. Дорога была чистой, лишь на обочинах да с северной
стороны скал громоздились небольшие, грязные от выхлопов мчащихся автомобилей
ноздреватые снежные сугробы. Медленно плыли по сторонам голубовато-сахарные
вершины дальних гор. По приезду в Бишкек мы переночевали у родственников
Геннадия, а поутру, дождавшись начала рабочего дня,
сдали часть товара в книжные магазины, с которыми у нас была договорённость о
поставке книг, и выехали из столицы Кыргызстана в направлении столицы уже
другого государства — Алма-Аты.
Погода нам пока благоприятствовала, хотя небо довольно
быстро затягивалось тучами. Что тут поделаешь, зима — она и на юге зима. Наш СуперМАЗ, облегченный наполовину, шустро катил по серому
асфальту, рассекая лобастой головой упругий воздух. Проехав пару часов, мы
припарковались на стоянке у придорожного кафе: размяться, запастись водой и
слегка перекусить. На площадке у кафе были припаркованы рядышком два тяжелогруженных КАМАЗа — это было
заметно по просевшим рессорам полуприцепов — с киргизскими номерами и несколько
легковых автомобилей. Справив свои малые дела, мы с Геной вошли в кафе, вымыли
руки и сели за столик, кося взглядом по сторонам. Настороженность наша была
отнюдь не лишней. В те времена как раз начинал набирать силу дорожный рэкет. Не
слишком обремененные совестью добры молодцы сколачивались в шайки и
перехватывали на дорогах грузовики, забирая товар, машину и даже иногда жизнь у
водителей. Тем и кормились, благо мораль рыночного общества подобное позволяет.
Ибо теперь каждый был сам за себя, а если уж без реверансов, честно, то настало
время, когда человек человеку – волк. Главное здесь — не попадаться. Такова
была суровая правда жизни на дорогах вновь образовавшихся суверенных
государств. Это была часть платы за приобщение к цивилизованному образу жизни,
как нам разъясняли всезнающие журналисты. Я это к тому, чтобы Читатель был в
курсе того, какая царила обстановка на транспортных артериях постсоветского пространства.
К нашему глубокому удовлетворению, народу в кафе было
немного, а те люди, что наличествовали, на первый взгляд не вызывали никаких
опасений. Четверых здоровяков-балагуров, сидевших за столиком, мы сразу
определили, как владельцев припаркованных у кафе грузовиков. Таким образом,
причины для волнений отсутствовали, и мы принялись трапезничать. Кормили здесь,
как и в большинстве подобных придорожных забегаловок, стандартно, то есть уже
через пару часов и не вспомнишь, что ты ел, и каково это было на вкус, но чувство голода, несомненно, притуплялось.
Покончив с едой, мы взяли пару бутылок минеральной воды, и
вышли к нашему автомобилю. За то время, пока мы сидели в кафешке, солнце совсем исчезло, рваные низкие тучи
торопливо спешили по своим неведомым делам. Набирал силу холодный ветер, погода
окончательно портилась.
— Как там перевал?
Хорошо бы успеть проскочить, чтобы не было большого снегопада… — озабоченно
проговорил Гена, бросив короткий взгляд
на спешащие тучи.
— Да проскочим, Гена, это же не Сибирь! — бодро откликнулся я.
— Ну, горы всё-таки… неопределенно протянул Гена, влезая в
кабину и отпирая дверку с моей стороны. Я забрался в теплое нутро кабины, и,
отсекая нагло рвущийся внутрь ветер, прихлопнул её.
Из двери кафе вышли четверо сидевших там водителей, двое из
них направилась к своим КАМАЗам, а другая пара
потянулась к известному неказистому дощатому строению.
— Ага, — удовлетворенно произнес Гена, — киргизцы тоже выезжают. Это хорошо, когда колонной, мало ли
как в дороге придётся.
— Угу-м. — согласился я. — Да и
безопасней в смысле рэкета. Не всякие рискнуть колонну тормознуть.
— Это да. Но, с другой стороны, отморозки всякие
попадаются. Если вооружены стволами, то им наплевать,
что колонна. Всякое бывает…
Так, обмениваясь фразами, мы вырулили со стоянки у кафе и
двинулись в путь. И снова стремительно уносилась под днище кабины серая лента
дороги, ровно гудел двигатель, в кабине звучала музыка, было тепло и уютно. Мы
толковали с Геной о разном, поглядывая по сторонам. А
за окнами кабины начиналось нехорошее, гуляка-ветер притащил с собой снег и
начал, не скупясь, швырять его в окна кабины. Сначала это были редкие снежинки,
но постепенно количество их нарастало, превратившись в снежную кисею. Гена
включил дворники. Так мы и мчались, пронзая летящий снег. Изредка навстречу нам
с ревом проносились стремительные грузовики. Несмотря на начинающуюся непогоду,
трасса жила своей обыденной жизнью. Устойчивая видимость была метров 100 – 150,
по крайней мере, достаточно хорошо различались проносящиеся по сторонам сугробы
и выходы скальной породы. Мы приближались к перевалу, это было заметно по
изменившемуся звуку мотора, да и лежащего снега, сдвинутого бульдозерами к
обочинам, прибавилось. Мы то натужно поднимались на
склон, то облегченно катились вниз, подбираясь к точке перехода, откуда уже
будем спускаться в долину. Проносящийся снег липнул к лобовым окнам, но
неутомимые дворники шустро смахивали его прочь. И тут…
И тут мы буквально раскрыли рты. Прямо перед нами, в
опасной близости, на расстоянии всего нескольких метров дорогу перебегала…
обнаженная женщина! Откуда она здесь взялась, черт бы её побрал?!
Нет, это не была самка легендарного йети. Это была человеческая, если можно так выразиться, женщина. Обыкновенная женщина, молодая, лет 30-35, с темными, длинными, ниже
плеч густыми темными волосами, обильно запорошенными снегом. Она не то
перебегала, не то проплывала в снежных струях перед нами, стремительно
пересекая дорогу. Мы шли со скоростью примерно 50 км/час, всё произошло так
быстро, практически мгновенно и, тем не менее, я успел увидеть достаточно
много. Руки женщины были подняты вверх и чуть разведены в сторону, она
перебегала дорогу слева направо. Верхняя часть её туловища была развернута к
нам. Лицо стремительно мчащейся женщины гримасничало, её рот беззвучно
открывался-закрывался, словно она что-то кричала нам, не то
умоляя нас, не то пытаясь предупредить нас о чем-то. На её теле не было никакой
одежды, ни обуви, вообще ничего не было! Бегущая была полностью обнажена.
Отчетливо различались крепкие груди и черный треугольник внизу живота.
Бросилась в глаза какая-то странность в беге: тело её было повернуто к нам, а
вот ноги смотрелись как бы сбоку. Знаете, как это бывает в нарочито примитивных
мультфильмах. Но может быть, это мне только показалось. В остальном же ничего
такого я не заметил, каких-либо особых отметин на теле, я имею в виду ран,
кровоподтеков, грязи. Такое впечатление, что женщина только-только выбежала из
бани и решила пересечь дорогу перед мчащимся автомобилем. Но какая, к чёрту, баня
здесь, на перевале?! На этом участке дороги не то, что поселков или там бань —
вообще строений никаких нет. И скалы от дороги достаточно далеко, если
предположить, что она из какой-то пещеры выскочила. Да и что там ей, голой, в
пещере делать опять же?
Обнаженная женщина стремительно пронеслась перед нами,
перебежав на правую сторону, и исчезла в вихре снежных
струй. Мы с Геной ошарашено уставились друг на друга.
— Ты видел?! — одновременно задали мы вопрос друг другу. И
так же одновременно выдохнули-ответили друг другу: — Ага!!
— Что за фигня,
Гена? Тормози!! — завопил я. — Может
быть, человеку помощь нужна?
— Нет!! — Гена
побелевшими от напряжения руками вцепился в руль. — Была бы нужна помощь, так
стояла бы у обочины, а она под самым носом перебежала. Володя, я ведь чуть не
сбил ее, как зайца!! Понимаешь ты? Чуть не сбил! Какого
она? И почему голая?! Это нечеловек!
Генку трясло от пережитого. Ну, еще бы! Тут затрясет! Шутка
ли — чуть было не «принял» человека на бампер. Я сам,
ошеломленный увиденным, не нашелся сразу, что ему ответить. Некоторое
время мы ехали молча.
— Володя, а вдруг это нас выманивали из кабины рэкетиры? —
нарушил молчание Гена.
— А что, какие-то машины стояли у обочины? — спросил я его.
— Ты видел что-нибудь обочь? Я ничего не видел,
только снег.
— Нет! И я ничего не видел, никаких машин не было! —
энергично замотал головой водитель. — Ничего не было! Ни машин, ни палатки, ни
валявшейся одежды. Только снежные сугробы. А эта… она...оно… Из снега выскочило и в снегу же
исчезло…
—Но как тогда она
здесь очутилась? И почему, перебежав дорогу, скрылась? Чего ей надо было? Нет,
какой к шутам рэкет? Да и на хрена
дорожному рэкету подобные штуки? Они попроще сделают:
перегородят автомобилем дорогу, и куда ты денешься? Остановишься ведь! На таран
не пойдешь. У них ведь на лбу не написано, что бандиты. Остановишься сам. Нет,
это не рэкет. Да они что, враги самим себе, рисковать здоровьем, в снегу
прятаться, словно полковые разведчики, и поджидать добычу? Нет, это не
бандитские штучки. Тогда чьи? Тогда кто это? Или — что? Чертовщина какая-то!
Мы обменивались впечатлениями об увиденном,
задавали друг другу вопросы, прикидывали так и сяк, но никаких разумных
объяснений случившемуся не было. Но ведь мы видели своими глазами! И что же это
было? Привидение? Галлюцинация? Мистика какая-то!
В общем, напрочь выбило нас из
колеи это видение. Настроение наше было подавленным, даже музыку не хотелось
слушать. С перевала мы спустились в молчании, словно пришибленные.
А в долине снова сияло солнце, сверкали ослепительной
белизной вершины гор и глубокий снег на обочинах дороги, которого, по мере
удаления от перевала становилось всё меньше и меньше. Впереди нас не было
никаких машин, только навстречу промчалась пара-тройка легковушек. Проехав
около полутора часов, мы притормозили у придорожной шашлычной. Здесь стояло
около десятка машин грузовых машин и
несколько легковых автомобилей.
Есть не хотелось. Мы набрали воды из обустроенного родника,
вытекающего прямо из скалы, сели за столик и просто выпили по стакану холодной,
от которой стыли зубы, воды. Говорить почему-то не хотелось, мы просто молчали,
каждый по-своему переживая недавно увиденное. Вскоре
из-за скалы вынырнули и прижались к обочине автомобили наших
попутчиков-киргизцев, следовавших за нами. Мы с
повышенным интересом следили за ними, втайне надеясь, что может и с ними
приключилось видение, и тогда мы сможем узнать что либо. Но нас ждало
разочарование. По виду вылезших из кабин наших попутчиков никак нельзя было
сказать, что им пришлось столкнуться с Необъяснимым.
Мужики, весело гогоча, и хлопая друг друга по плечам, прямиком направились к
мангалу, решив «ударить» по шашлыку. Один из них, на правах как бы уже
знакомого, махнул нам рукой: давайте, мол, парни, до кучи. Мы отрицательно
покрутили головами. Мужик шутовски приподнял плечи, извиняюще
развёл руками, и компания принялась шумно трапезничать. Значит, им, в отличие
от нас, ничего не привиделось, никаких голых женщин на трассе не было, и никто
им дорогу не перебегал.
— Володя, может быть, нам с тобой померещилось? — водитель
первым нарушил наше молчание.
— Может быть, и померещилось, — задумчиво обронил я, — а
может быть, и нет. Как теперь узнать? Никак… Достоверно известно, что
коллективных галлюцинаций не бывает, Гена. А мы видели с тобой одно и то же.
Одно и то же, Гена: обнаженную женщину, перебежавшую дорогу прямо перед
автомобилем. Вот в чем закавыка. Чего она делала на трассе и почему перебежала
дорогу? Если это привидение, то с чего вдруг — на перевале? Там же ни кладбищ,
ни древних замков.
— Кто его знает? Может, это козни дьявола? — предположил
Гена. Поскольку он был верующим баптистского толка, то такое предположение
прозвучало из его уст вполне уместно.
— Ну, приятель, ты хватил! — запротестовал я. — Какие дела
до нас у потусторонних сил? Большие фигуры мы с тобой, что ли? Такие агенты
влияния всепланетного масштаба, что нами посланцы Ада занялись? Чепуха это.
Нет, тут что-то другое. Вот только что? Объяснение должно быть, всё, что
происходит вокруг нас, должно иметь причину…
Мы поднялись из-за столика, и направились к своему
автомобилю. И снова бесконечная лента дороги летела нам навстречу, тянулись по
обе стороны нашего маршрута низкие горы, постепенно переходящие в пологие
холмы, на которых хозяйка Зима расстелила свои снежные простыни. В кабине было
тепло и уютно, звучала негромкая мелодия столь любимого мной музыкального
шедевра «Одинокий пастух». И всё было бы хорошо, но видение призрака на снежном
перевале не давало покоя, бередило душу, создавало душевный дискомфорт.
Мы вновь и вновь делились впечатлениями об увиденном, пытались найти
разгадку случившемуся, строили всякие гипотезы, предлагали разные версии и тут
же сами выявляли их несостоятельность, ибо в этих гипотезах и версиях было
много нестыковок, прорех и провисающих логических конструкций.
Да, возможно произошедшее было связано с криминалом.
Например, дорожные рэкетиры брали проезжающие машины «на живца». Но это как же надо любить деньги, чтобы подвергать свою жизнь такой
опасности. Понятно, летом подобное вполне могло быть осуществлено. Но зимой? На
перевале, где самих рэкетиров может враз замести
снегом, да так, что без бульдозера и не выбраться? На стылом ветру? И зачем
обнажаться полностью? Каков смысл? Да и припаркованного к обочине транспорта на
дороге не наблюдалось. И действуют эти шакалы-рэкетиры на дорогах более
простым, но достаточно результативным методом: перегородят проезжую часть,
имитируя поломку, вот и вся их паскудная премудрость.
Или подрежут при обгоне, прижав намеченную к закланию жертву к
обочине…
Возможен и такой вариант, что женщину в ходе каких-то
криминальных разборок просто выбросили из проезжавшего автомобиля. Раздели и
выбросили. Очень даже вероятно. Но тогда какого чёрта она стремительно
перебежала дорогу, словно заяц?! Перебежала и скрылась. Правда, она что-то
кричала, но что услышишь, сидя в кабине гудящего грузовика, карабкающегося в
гору? Если выбросить обнаженного человека в такую погоду в горах, то долго он
не протянет, это понятно. Но если кому-то хотелось свести с кем-то счёты, не
проще ли сделать это в уединенном месте, а не на оживленной трассе, где всегда могут
оказаться совершенно ненужные в таком деле свидетели. А если пострадавшего подберёт проезжающая
машина и он всё расскажет? Нет, так «концы» не прячут. Если обнаженной женщине была нужна
помощь, то почему скрылась? Почему она так странно бежала, словно что-то у ней было не совсем правильно, если можно выразиться, в
тазобедренной области? Нет, это не выглядело уродством, но что-то было не так в её стремительном беге. Но ведь
она бежала и бежала довольно ловко, успев проскочить буквально перед бампером
едущего грузовика. Зачем она кричала? Просила о чём-то? Что хотела нам сказать?
Предупредить? О чём? Никакого вразумительного объяснения мы не находили.
Вариант пресловутого «снежного человека», известного как йети, тоже не проходил. Внешность женщины абсолютно не
подпадала под описания этих загадочных полумифических
существ. А племён диких людей, живущих примитивным образом в отрыве от
цивилизации, в наших краях вроде как не наблюдалось.
Ломали мы с водителем головы, строили всякие домыслы, но дыроваты были наши
гипотезы, словно старый бредень. Не сходились концы с концами, не складывалась
картинка, говоря научным языком, много было лакун, незаполненных мест. Так за
всю дорогу до славного города Алма-Аты мы с Геной и не пришли к какому-то
определенному выводу. Не по нашим зубам тогда
оказался орешек.
Случай это накрепко впечатался в
память и я периодически в своих воспоминаниях
возвращался к нему, однако
подходящего ответа на загадку я не находил. А ведь ответ должен быть. Не бывает
загадок без отгадок, отгадка есть, но её надо найти. И вот как-то в очередной
раз, размышляя о странном случае, мне показалось, что я нашел разгадку
увиденного нами призрака.
Нет, не призрак это был, а вполне реальная женщина во плоти. Правда, назвать ее человеком можно с известным
допущением. Не совсем это человек был. Как бы человек, но нечеловек.
И правильно тогда водитель Гена интуитивно выкрикнул: это нечеловек!
Прав он был, не было это существо человеком в полном смысле этого слова. Я
попробую объяснить увиденное нами на снежном перевале
вот с каких позиций.
Известны случаи, когда животные, например волки, медведи,
воспитывают человеческих детёнышей, этаких «маугли»,
которые только внешне являются людьми, а образ жизни и поведение их
соответствуют звериным повадкам. Помните, я в начале своего повествования
говорил о невероятной способности человеческого организма к адаптации? Как-то в
начале перестройки была серия сообщений о поимке, кстати, с очень большим трудом, в пустыне Туркмении подобного
«маугли». Мужчина лет тридцати был взращен стаей
волков и довольно шустро бегал на четвереньках, впрочем, как и на двух ногах,
питался сырым мясом и всем своим поведением ничем не отличался от серых
братьев и сестер по стае, разнясь с ними только обликом. Прожив некоторое время среди
людей, волчий «маугли» так и не стал полноценным
человеком. Разум его был где-то на уровне 
малолетнего ребенка, разговаривал он
с большим трудом, да и словарный запас его был невелик. Он плакал, вспоминая
убитую людьми маму-волчицу и на вопрос, где лучше жить, среди волков или людей,
ответил без раздумий: среди волков. Честно говоря, наблюдая, во что
превращается нынче наше так называемое общество, иной раз можно согласиться с
выводом этого несчастного «маугли»: среди волков жить
лучше…
Вы понимаете, к чему я клоню? Похоже, что перебежавшее нам
дорогу существо и было таким «маугли».. Этим объясняется и стремительность и некоторая
странность его бега, возможно, ему приходилось передвигаться и на четвереньках.
И еще неизвестно, какой способ передвижения для него предпочтителен.
Несчастное существо, получеловек, полуживотное.
Чьё-то дитя, пропавшее в малолетстве, выросшее и воспитанное зверями, полностью
адаптировавшееся к жизни в дикой среде, жизни вне людского общества. Поэтому и
убежало оно от нас, понимая даже не столько своим примитивным разумом, сколько
инстинктом, что «среди волков — лучше». Пробежало, промелькнуло мимолётным
призраком, растаяв бесследно в снежной метели.
Вот такое объяснение я придумал. Оно ничем не хуже
криминальной гипотезы, и, в отличие от неё, объясняет большинство деталей
происшествия. Казалось, тему можно закрыть, пазл
сложился. Однако…
Однако не дает мне покоя один-единственный вопрос: что оно
кричало нам? А может быть, оно всё-таки нуждалась в помощи? А мы не остановились... И когда я думаю об
этом, на душе у меня становится тоскливо и погано. Тоскливо и погано…
Март-апрель
ОПУБЛИКОВАНО в журнале "Начало века", № 2 2017 г.
