ИЗГНАНИЕ БЕСА
Эту историю когда-то рассказала на одном из собраний
самодеятельного литературного клуба «Экспромт»
Чубковец Валентина. История мне показалась
очень занятной и поучительной, и я решил поведать её посетителям сайта.
Предварительно заручившись от Валентины карт-бланшем, теперь и я расскажу вам
об удивительном происшествии, случившемся в одном маленьком посёлке,
затерявшемся в сибирской тайге…
«Тому не нужно далеко ходить, у кого чёрт за плечами»
(Гоголь Н., «Ночь перед
рождеством»)
«Того немногого, что Гоуска знал о последствиях алкоголизма,
было достаточно, чтобы испугаться»
(Михал К., «Домовой мостильщика Гоуски»)
«Горе! Малый я не сильный, съест упырь меня совсем!»
(Пушкин А., «Вурдалак»)
Далеко в сибирской тайге находился небольшой поселок. Раньше, в тёмные годы советского тоталитаризма, много их было, таких посёлков. Довольно часто эти посёлки представляли собой форпосты освоения бескрайней тайги - леспромхозы. Заготавливали жители этих посёлков деловую древесину, вывозили её автомобилями на Большую землю, или сплавляли по реке, буде таковая рядом находилась. Жизнь в таких посёлках была, на первый взгляд тихая, скучная, однообразная. Но это могло показаться человеку, привыкшему к городской суете, толкотне в общественном транспорте. А большинству насельников маленьких посёлков такая жизнь нравилась, а если кому нет – тот уезжал в другое, более подходящее его складу характера, место.
Посёлок, в котором проживали герои моей новеллы, ничем не выделялся из десятков и сотен подобных поселков. С виду серенький, небольшой, домов-то не больше трёх десятков. Правда, был в поселке и большой двухэтажный дом, аж на двенадцать квартир, в котором как раз и проживали те люди, о которых я хочу рассказать.
Легенды разные
ходил об этом посёлке. Рассказывали, что во времена оны рядом с посёлком было
озеро, в котором не то отдыхали во время перелётов, не то даже гнездились
лебеди, отчего и неказистый на вид поселок имел красивое и звучное название –
Лебединка. Озеро со временем затянуло ряской, заросла его зеркальная гладь
осокой, рогозом и другими влаголюбивыми растениями и превратилось озеро, как
часто бывает, в болото, на котором теперь росло великое множество клюквы.
Посёлок Лебединку окружал хвойный лес – ель, пихта, кедровые пади. Лес щедро одаривал жителей поселка грибами, кедровым орехом, лекарственными травами, ягодами. Только не ленись, собирай в лукошко, в короб, в мешок - всего вдоволь.
Как правило, жили в таких посёлках дружно, все на виду друг у друга и все всё обо всех знали. Жизнь в таких маленьких поселках – это совсем не то, что проживание в городских квартирах, где порой люди годами живут на одной лестничной площадке и не знают, как звать соседей по имени. Лязгнут металлической дверью, войдут в квартиру-блиндаж и сидят в глухой обороне, прижавшись к телевизору, словно к смотровой щели. И никакого дела до соседей. Разве что когда зальют водой нерадивые соседи сверху или там музон за стенкой осатанело громыхать начнет, тогда некоторый интерес проявляется, да.
Но в маленьком посёлке – вовсе не так, как в шумном городе. Здесь если праздник – то всем посёлком веселились, а если горе у кого, то и помогали всем поселком. В общем-то, такая закономерность была в те времена для маленьких рабочих коллективов - жить миром. И жили. И уживались друг с другом, несмотря на то, что были очень разные. А кто не без слабостей? Кто не без пунктиков? Практически у каждого человека есть своя причуда, свой заскок. Потому люди и разные все. Умение жить в миру – это не выпячивать свой заскок и быть терпимее к причудам других. В маленьких посёлках, таких, как описываемая мною Лебединка, зачастую получалось. И даже в тревожное и смутное перестроечное время традиции мирного сосуществования не были до конца утрачены, хотя уже стремительными темпами, которым могла бы позавидовать так не любимая либералами коллективизация, насаждались жёсткий индивидуализм, конкуренция, то есть самый настоящий свирепый естественный отбор, где выживает наиболее сильнейший, адаптивный и не особо щепетильный. В полном соответствии с теорией происхождения видов Чарльза Дарвина.
Но люди ещё продолжали жить как бы по инерции, несмотря на перестройку, которая порой воспринималась как очередная причуда витающей в облаках власти. Да и некогда было, особенно поначалу, вникать в эти бесконечные причуды столичных деятелей, ибо причуд этих самых на Руси, известное дело, хватало во все времена. Это уже потом, когда конкретно брали селянина за выступающие части тела и начинали усиленно прижимать – тут - да, спохватывались селяне, да что толку? Митингуй не митингуй, а, как говорится, поезд ушёл. Да и не может селянин, в отличие от горожанина, сутками на митингах торчать. Дел у сельских жителей – по самые ноздри, если не выше. Лето в Сибири короткое, словно гульфик на воробьиных штанишках, не успеешь оглянуться – ан, уже и засентябрило и дождь льёт за воротник. До обидного непродолжительное лето в Сибири. Но тут уже ничего не поделаешь – судьба такая и климат. Потому и жителям приходилось летом упираться не шутейно. Это и огородик обихаживать, и гриб с ягодой собрать, шишек наколотить кедровых. Это так сказать, заготовка провианта. А ещё ведь и заготовка дров, ремонт домов, печей и оград, уход за домашней живностью. И всё это – после основного занятия, то есть работы в леспромхозе. И потому жителям особо некогда было предаваться праздности, тем более, вникать в дрязги и программы политических партий, которые плодились, словно бродячие собаки. И с такой же непримиримой злобой кусали друг друга. У сельчан нет даже времени, чтобы переругиваться с соседями, затевая всякие хитроумные многоходовые интриги и комбинации. Ну, бывает и так, что утром понужнул в сердцах крепким словцом соседа, а вечером уже обращаешься за спичками, скажем. А куда деваться? Мал населенный пункт. На ином корабле и то, наверное, народу больше. Это в городе от скуки люди годами враждуют, судятся друг с другом, бесцельно шатаются по улицам и разглядывают рекламу, благо, её сейчас как грязи. Потому как после работы заняться городскому жителю нечем.
Поселковому жителю праздность чужда, на неё просто времени нет. Прогуляешь лето – зима спросит сурово. Да. Держали жители поселка своё подсобное хозяйство: коровы, свиньи, гуси, куры, овцы. Поскольку магазин небольшой в посёлке, так себе, как говорится, керосин-спички-соль, потому практиковалась опора на собственные силы, как говорят корейцы, чучхе, то есть ни от кого не зависеть, жить практически в самодостаточном, автономном режиме, словно подлодка в дальнем плавании. Ибо государство, исступленно обновляясь, безжалостно сбрасывало лишний, по мнению правительства, балласт, и потому снабжение таких малых поселков становилось день ото дня всё хуже и хуже.
Вот и героиня моей новеллы, зовут её Валентина, тоже держала с мужем живность на подворье. Всё у них было, стандартный деревенский набор, то есть гуси и пара свиней, куры, овцы и даже корова. Корова небольшая такая росточком, симпатичная, и всё понимающая. Ну, коровы иной раз бывают такие, с понятием. Я как-то уже рассказывал в одной новелле о необычной корове (см. "Условный рефлекс"). Правда, недостаток был у Валиной бурёнки – молока мало давала, То ли не раздоилась ещё как следует, то ли анатомические данные у неё были такие с рождения. В общем, неясно. Но очень любила Валя её за ласковость, привязанность. И за ум. Потому как была Малютка – так звали корову - действительно уникальных способностей.
Вот посудите сами. Есть в Сибири летом одна особенность. Противная довольно. Особенность эта зовется комар. И ещё - гнус. Хуже комаров и гнуса может быть только навязчивая реклама по телевизору. В «урожайные» годы гнус житья не даёт лесному зверью. Да и домашнему тоже. Заедает сволочное насекомое животных напрочь. Живьём жрёт, вырывая микроскопические кусочки мяса и мучения причиняя нешуточные. Как-то слышал историю от охотников, которые завалили лося. Так вот, вся носоглотка и лёгкие у сохатого были забиты мошкой-гнусом. Ну, а особенности сибирского комара отражены в известной шутке гласящей, что сибирский комар кирзовый сапог пробивает. Конечно, это гипербола, но не так уж она далека от истины. Свиреп сибирский комар. Очень свиреп, мохнат, нагл и жаден до крови. Говорят, что давление на кончике жала у комара развивается до 100 000 атмосфер. Но это обычный комар, а вот сибирский комар, наверное, вдвое больше развивает давление. Уж очень больно жалит проклятое насекомое. Бьёт, словно шило с размаху втыкает. Это не насекомое, а какой-то кровососущий маньяк. Учёные говорят, что пьют кровь только самки комара. В этом свете наводит на размышления тот факт, что самые «кровавые» детективы пишут женщины. Отчего так? Или это отголоски давнишних эпох, когда все мы, то есть и люди и комары, были первичной протоплазмой, амёбами и всякими инфузориями, а разделившись в последствии на виды, роды, семейства всё же сохранили кое-что от пребывания в изначальном бульоне жизни? Трудно определённо сказать, но такая связь, несомненно, просдеживается. Но это так, лирическое отступление.
Словом, кто бы ни пил кровушку, а животным, как и людям, очень неприятно и больно. И стараются они от этого неудобства избавиться разными путями. Человек изобретает дымокуры и мази всевозможные. А что корова? У коровы для отражения непрерывных атак наглых и охочих до крови насекомых выбор не так уж и велик, ибо на рога их не возьмешь, в виду малости кровососов. Остается пассивное передергивание кожей и более активная степень защиты – хлестанье себя по бокам хвостом. Хвост для этого у коровы очень хорошо приспособлен – длинный, гибкий и с большой волосяной кисточкой на кончике. Хорошая мухобойка и работает ею корова весьма успешно. Но дело в том, что комаров-то и гнуса - легионы. Вот и приходится хвостом работать, словно пропеллером, того и гляди, филейная часть в воздух приподнимется. А насекомых не убывает. Тупиковая, короче, ситуация. А жить-то надо как-то. И животные, как и люди, начинают мерекать и изыскивать альтернативные варианты улучшения сложившейся ситуации с ненасытными насекомыми.
Вот и Малютка активно напрягала свои коровьи мозги. Как говорится, нужда заставит калачи печь. Экспериментальным путем корова уяснила, что запах солярки отпугивает ретивых кровососов. Дело в том, что муж Вали работал водителем на автомобиле «КамАз». И, приезжая домой из рейса, ставил машину вблизи дома, под окнами. На всякий случай. Мало ли что…
Так вот, а Малютка находилась практически на беспривязном содержании: стойло у неё было в сарае – стайке, калитка у которой открывалась по принципу дверей в ковбойских салунах - в обе стороны, да и запоров на ней не было. И хитрая бурёнка, дождавшись темноты, тихой сапой подкрадывалась к автомобилю. А там уже, пользуясь тем, что габаритов она была отнюдь не буйволиных, как-то немыслимо раскорячиваясь и отталкиваясь ногами, забиралась под «КамАз» и устраивалась с относительным комфортом на ночлег, поскольку запах солярки сильно не нравился комариному племени и значительно снижал их боеспособность. Вот такая была хитроумная корова Малютка. Но и это не всё! Дальше – больше. Она научилась поддевать рогами дверь подъезда дома, и протискивалась ночью внутрь подъезда. А там, размахивая хвостом налево и направо, выбивала наглых комаров и преспокойненько до утра жевала свою жвачку. И что интересно, лепёшек не оставляла полу в подъезде, терпела. Как видно из приведённых примеров, определенно Малютка соображала кое-что в этой жизни. Валя это дело просекла и потому утром рано-ранёхонько вставала и корову выпроваживала из подъезда, дабы не волновать зря соседей. Ведь не дай бог, всё же заминирует Малютка подъезд, - ведь абсолютной гарантии нет! - и если в лепёшку въедет кто-либо из соседей, то хлопот не оберешься. Хоть и свои люди, но кому приятно въехать в свежий кизяк? Сомнительное это удовольствие. Вот Валя и караулила по утрам, чтобы был порядок. Но Малютка вела себя в высшей степени корректно и ничего такого неординарного не происходило и ситуация была стабильной и уравновешенной. Соблюдался статус-кво, как выражаются дипломаты. Башковитая была корова, соображала.
Тут самое время рассказать о соседях. К счастью, соседи в подъезде были хорошие. Как и вообще в посёлке люди, я говорил об этом выше. Хотя, если уж пошёл совсем откровенный разговор, до полной гармонии было всё же далековато, ибо сосед напротив квартиры Вали был подвержен недугу. К сожалению, да. Бес в нём сидел. Что за бес? - спросите вы. Да вот есть такой известный бес, часто подзуживает он и затем подкашивает мужиков даже весьма неплохих и толковых. Вот и сосед Иван был иногда одержим этим бесом. Работал Иван в леспромхозе столяром. Ну, столяр, это конечно профессия очень уважаемая. А тем более, золотые руки были у мужика. Нормально приделаны и росли оттуда, откуда надо. Всё он мог сделать. Надо полагать с большой долей вероятности, он мог с помощью топора и стамески даже скрипку сработать, и не хуже знаменитого Николы Амати. Или того же Гварнери. Вполне мог. И не надо хихикать. Ничего я не выдумываю. Есть такие умельцы в русских глубинках. Есть! Но кому на фиг нужна в затерянном леспромхозе скрипка, тем более, когда уже вовсю дули железные ветры перестройки? В стране наступил такой интересный экономический период, когда даже и пиломатериал был не особенно востребован, а в цене держался лишь лес-кругляк, который эшелонами гнали в Китай. Это было время Большого Хапка. И хапать нужно было быстро, ибо халява могла и прикрыться. Рынок в России - дело новое, незнакомое, непредсказуемое и потому – чреватое осложнениями. В стране практиковались отстрелы, подрывы, показательные посадки за решётку и прочие гримасы рынка. В следствие этого новые хозяева загибающегося леспромхоза стремительно. в соответствии с конъюктурой, наращивали темпы заготовки леса-кругляка, дабы по-быстрому урвать своё, пока позволяет обстановка, а то ведь не ровён час: двести граммов взрывчатки под сиденье автомобиля - и вот уже кепка, туфли и пуговицы от пиджака разлетаются во все стороны, увеличивая энтропию Вселенной. Потому и доминировала в леспромхозе в период становления рынка лишь тупая работа на пилораме, скучная и неинтересная до отвращения. Вовсе не творческая такая работа – заготавливать лес-кругляк. Это стопудово. Тем более, если ещё знать, что кругляк этот никогда не пойдет на пользу своей стране и людям, а уйдет за тысячи километров в чужедальние края. А в родной сторонке на месте красавицы-тайги останутся лишь торчащие пни, ибо при такой лихорадочной обстановке кому какое дело до посадки молодых саженцев с целью последующего восстановления лесных богатств? Ясен пень, никому. Потому за державу было обидно и настроения настоящего, рабочего, не ощущалось. А душа рвалась в полёт, хотелось сотворить что-нибудь этакое особенное, которое только тебе под силу и больше никому. Словом, хотелось душе праздника, но тянулись тоскливые дни, похожие друг на друга, словно те же брёвна. И у творческих натур, к которым, несомненно, принадлежал сосед Иван, от такого унылого однообразия и дичайшей несправедливости, воцарившейся вокруг, срывался стопор благоразумия, щеколда сдержанности отлетала в сторону и двери души распахивались настежь. Короче, уходил иногда Иван в запой. Уходил он основательно, как и положено настоящему мастеровому человеку, знающему себе цену. Минимально дня на три, не меньше. Справедливости ради надо заметить, что у Ивана, впадавшего иногда в это сумеречное состояние, имелось и положительное качество. Он не был буен во хмелю, чем, к сожалению, страдают его многочисленные товарищи по недугу. Тихо пил Иван. Ну, конечно, песню мог заголосить, или там разговаривать часами с кем-то внутри себя. Известно ведь, у нас у каждого есть свой внутренний мир, который тоже требует внимания, но из-за вечной нехватки времени, проклятой текучки, нам всегда недосуг там навести порядок и разложить по полочкам воспоминания, образы, планы, мечты, мнимые и действительные обиды, словом, сделать комфортным своё проживание. Вот Иван этим как раз и занимался во время своих уходов из Реальности. Он пел песни, бормотал о чём-то своём, наболевшем, с кем-то спорил, клялся в вечной дружбе и кому-то не шуточно грозил. Но, как я уже говорил, во хмелю Иван не был буен, по посёлку с топором не бегал, никого жизни не учил. Словом, вёл себя довольно смирно, за что и терпела его периодические уходы в хмельное Зазеркалье собственная жена. Ибо она совершенно точно знала – проспится муженёк после запоя и вновь будет, словно владимирский конь-тяжеловоз, безропотно тянуть нелёгкий семейный воз. И совместная жизнь снова будет иногда радовать пусть и неяркой, но всё же радугой. Сельский человек – он более терпелив, нежели городской. И запросы жизненные у него ближе к реальности. На работе заскоки Ивана, как и других односельчан, новые хозяева терпели, потому как человек он всё же был работящий, а в те времена система рекрутирования гастарбайтеров из новообразовавшихся демократических государств ещё не была толком отлажена, и избытка рабочих рук, готовых без устали трудиться за не такую уж большую и тем паче нерегулярную зарплату, в поселке пока не наблюдалось. Ну, а поскольку запои у мужского народонаселения происходили неодномоментно, а в разнобой, то в целом Китай не страдал от недопоставки леса-кругляка, и рекламаций из Поднебесной не поступало. Лес шёл вагонами, и все причастные к этому действу имели свой навар, несмотря на то, что в низовом звене и были случаи временного выпадения из Реальности. И такая ситуация пока как бы всех устраивала.
И вот как-то в очередной раз Иван ушёл в плановое крутое пике. Хорошо запил, вдумчиво и без просветов. Его основательно колбасило и плющило, но природное здоровье и закаленный в профессиональной борьбе с брёвнами и зелёным змием организм помогли справиться с нечеловеческими перегрузками и по истечении контрольного срока Иван начал постепенно приходить в себя и смутно ориентироваться во времени и пространстве. Запой заканчивался. В сознание Ивана стали медленно просачиваться краски и звуки окружающей действительности. Но, как на грех, закончилось и спиртное. Не рассчитал Иван, сделал малые запасы и вот теперь, в полночь, он сидел за столом, заваленным остатками немудрёной деревенской снеди и решал непростую задачу. То есть перед Иваном стояли два извечных русских вопроса: кто виноват и что делать? На первый вопрос Иван ответил сравнительно легко: сам же и виноват. То ли запасся мало, то ли в пылу действа налегал усиленно, вот результат и не замедлил сказаться. Иван поочередно приподнял пустые бутылки, просматривая их на свет электрической лампочки. Конечно, чуда не произошло. Бутылки были пусты и ничего в них не плескалось. А всего-то и надо было – стакан-полтора, но и этой малости не наблюдалось. И это было обидно. Но тут ничего не попишешь, всё на свете рано или поздно заканчивается. Надо было срочно искать спиртное. Ибо если не принять внутрь сейчас, то завтра последствия выхода из запоя могут быть излишне болезненным. А то и вовсе плачевными. Выход из запоя – вещь непростая, как может показаться несведущему человеку. Выход из запоя сродни подъёму водолаза из мрачных водных глубин. Водолаз поднимается наверх медленно и поэтапно, по мусингам (узлам на канате) отсчитывая метры, с остановками на определенной глубине, ибо при резком подъёме кислород буквально закипает в крови и тогда акванавта заключает в свои недружественные объятия кессонная болезнь, а это уже инвалидность и конец погружениям. А то и скоропостижная встреча с архангелами, охраняющими райские врата. Аналогичная методика применяется и при выходе из запоя. Из него надо выходить также медленно, постепенно уменьшая принимаемую дозу, тогда и самочувствие после временного недуга будет более-менее сносным. Нет, тут как говорится, без принуждения, можно выйти и резко, кессонная болезнь в таком случае не грозит, но тогда на следующий день будут мучить головные боли, одышка, раздражительность, словом, налицо отвратительное самочувствие и. само собой никудышная работоспособность. И поправить такое состояние в лучшую сторону быстро и эффективно может только лишь приём внутрь реанимационной дозы алкоголя. Но точный объём этой дозы неизвестен, это сугубо индивидуально и тут очень даже легко переборщить. А это чревато тем, что всегда есть реальный шанс снова сорваться в крутое пике, продлив, таким образом, неадекватное состояние на неопределенное время. И человек может так и не вынырнуть полностью в Реальность, продолжая жить в неком состоянии полуяви-полубреда, превратившись, если уж продолжить аналогию с водолазом, в алконавта. Но это уже самый крайний, тяжелый случай. Хотя, к сожалению, не такой уж и редкий. Да.
Так вот, Иван понимал грозящую опасность и потому решить чуток добавить сейчас, дабы уже завтра начать возвращение к нормальной жизни. Конечно, где и как раздобыть самогон, он прекрасно знал, и позднее время не было удалому мужику помехой. Как говорится, здесь все свои и я отсюда родом. И Иван принял решение выдвинуться в ночь за недостающими, но так необходимыми граммами…
Слегка покачиваясь в стороны, как морской волк, сошедший на берег после длительного плавания, и придерживаясь на всякий случай руками стенок, Иван прошёл в прихожую, не включая свет, на ощупь, нашарил босыми ногами растоптанные дворовые башмаки-говнодавы и приоткрыл дверь на площадку. В подъезде было темно, хоть глаз выколи. Вообще-то внутри подъезд обычно освещался лампочкой-маловатткой, но в тот раз она не горела. Накануне лампочка вышла из строя, а заменить как-то никто пока не решился. Это Ивану, естественно, не понравилось:
- Вот же деятели! Ну, ладно, мне некогда, а что, мужиков, кроме меня, в подъезде больше нет?! Непорядок! Надо бы завтра вкрутить лампочку, а то так недолго и башку свернуть в темноте.
Бормоча, таким образом, себе под нос ругательства, Иван выставил руки в кромешную темноту и маленькими шажками, словно танцующая на углях костра нестинарка, начал продвигаться вперёд. И тут неожиданно его правая рука нащупала какой-то округлый предмет. Иван машинально, но крепко охватил его ладонью. Известно, человек не курица, которая от себя гребёт, хватательные инстинкты у нас срабатывают безотказно. Сработал инстинкт и у Ивана.
- Не понял… – пробормотал Иван, ощупывая в темноте нечто. – Что за хрень? Перила? Откуда?! У нас их отродясь не было. Странно…
И тут же левая рука нащупала второй точно такой же округлый, слегка изогнутый предмет. Иван слепо и лихорадочно зашарил руками вверх-вниз, не выпуская неожиданную и странную находку. Вверху это непонятное нечто, истончаясь, заканчивалось. Но вот у основания этих самых округлых непонятно откуда взявшихся предметов Иван обнаружил… шерсть! И тут кто–то шумно вздохнул в темноте, обдав Ивана теплым воздухом, округлые предметы дернулись, потянув за собой Ивана, словно намереваясь выскользнуть из его рук. Иван инстинктивно, чтобы не загреметь с невысокой ступеньки, потянулся в темноту, продолжая крепко сжимать непонятные округлые образования. Не выпуская из рук странные предметы, он прижался грудью к теплому и сопящему телу. Крепко вцепившись правой рукой в так неожиданно приобретший подвижность округлый предмет, Иван левой рукой попытался было определить тактильным способом, то есть, проще говоря, на ощупь определить, с чем или с кем он имеет дело. Но не тут–то было! Этот некто, которого Иван, скажем так, держал в руках, обладал невероятной силой, и потому с размаху припечатал его, так и не разжавшего рук, к шершавой стене подъезда. Ситуация явно выходила из-под контроля, развиваясь по силовому варианту с очень неясным для Ивана исходом.
От удара о стену у озадаченного непонятками Ивана вдруг наступило просветление в затуманенных алкоголем мозгах, и он понял, с кем имеет дело! Как говорится, его осенило.
- Чёрт! – выдохнул Иван. – Чёрт это! Всё, допился!
Конечно, Иван, как и всякий профессионально пьющий мужик, знал о таком побочном и нехорошем феномене неумеренного употреблении алкоголя как delirium tremens или, проще говоря, белая горячка. В обиходе профи-алкоголики называют это состояние ласково и нежно – белочкой. Хотя, конечно, появление «белочки» нежелательно, его панически страшатся, ибо в эти моменты пьющего товарища посещают зрительные и слуховые галлюцинации, причем настолько реалистические, что человеку начинает казаться чёрт знает что, и тут, вполне и запросто можно сойти с рельсов и даже надолго поселиться в психушке. Естественно, что никто не горел желанием очутиться в этом скорбном заведении, но, к сожалению, дама по имени Белая Горячка никогда заранее не извещает о своем предстоящем визите. Она просто приходит и всё, а там уж у кого как сложится…
Иван о белочке теоретически был достаточно осведомлен по рассказам товарищей, коим «повезло» испытать эти ощущения, но одно дело похохатывать над другими, которые в состоянии одержимости алкогольным бесом творили непотребное, и совсем иное – самому столкнуться с проявлением феномена, так сказать, в практической плоскости.
Иван с паническим ужасом отчётливо осознал, что наконец-то и его «осчастливила» своим визитом белочка. И что самое кошмарное, так это то, что внезапно возникшие галлюцинации были реалистичны до крайности. Осязание и обоняние срабатывали чётко и недвусмысленно давали понять наличие некого существа, шерстистого и с рогами. Правда, зрение пасовало в темноте, не давало картинку, но бездействие зрения с лихвой заменяло воображение, трудившееся на полную катушку. Так что Иван очень даже явственно ощущал присутствие в темноте большего и непонятного живого организма, чувствовал его активные попытки освободиться от Иванова захвата. Какие тут могли быть варианты? Несомненно, это был самый настоящий чёрт, покрытый короткой шерстью и с большими рогами. Такими, что если этот чёрт всадит их в бок, то можно смело и надолго вычеркнуть себя из списка работников леспромхоза, если не вообще из списка жителей посёлка. Но Иван крепко держал исчадие Ада за рога, не давая тому ими воспользоваться для удара. Чёрт молча дёргался, упорно крутил башкою и шумно сопел, не прекращая попыток вырвать свои рога из Ивановых рук. Иван телосложения был среднего, но кой-какая силенка в руках имелась, всё же брёвна ворочать – это вам не в бирюльки играть, и потому попытки посланца Инферно освободиться от захвата парировал своевременно. Но и чёрт был дьявольски, если можно так выразиться, силён. И сложилась, как говорят шахматисты, патовая ситуация. Чёрт не мог боднуть Ивана рогами, лишь пару раз только ощутимо хлестнул кончиком хвоста, наверное, по глазам метил, сволочь, но и Иван, в свою очередь, не мог перейти в решительное наступление, дабы упрочить свои позиции, ибо все его силы уходили на удержание беса. И так они, намертво сцепившись в клинче, словно два выдохшихся после многочасового боя боксера, кружились в темноте тесного подъезда.
- Врешь, не возьмёшь, падла! – яростно хрипел Иван, повиснув на рогах у чёрта, хотя и начинал уже понимать – тяжело, не сдюжить ему одному против беса. Сила у труженика Ада имелась, тут надо было признать. Надо было срочно принимать решение. И тогда, отбросив стеснительность и ложный стыд, Иван дурно и громко заорал, призывая на помощь соседей. Заорал он, по-видимому, чёрту в самое ухо, ибо тот от крика бешено закрутился, мотнул рогатой головой, ещё раз хорошенько приложив нашего бесогона к стене, а затем внезапно отпрянул в сторону. От удара и последующего рывка Иван окончательно потерял равновесие, и, выпустив рога из рук, улетел в темноту, теряя в непродолжительном и резком полёте свои говнодавы. Душевно хряснувшись о цементный пол, Иван тут же рефлекторно попытался хоть как-то сгруппироваться, чтобы дать отпор чёрту, если вдруг нечисть снова ринется в атаку. Но к счастью, бес признал своё поражение и, шумно топая и гремя копытами по цементному полу, рывком распахнул входную дверь подъезда и канул в темном пространстве. Таким образом, поле битвы осталось за Иваном, который шипя и матерясь от боли, с трудом поднялся с пола. А тут и подмога подоспела. Исторгнутый Иваном в порыве отчаянной борьбы крик достиг-таки ушей жильцов подъезда и явил свои результаты. Заспанные и встревоженные соседи, разбуженные среди ночи истошным воплем Ивана, приоткрывали двери, выпуская косые прямоугольники света из комнат в темноту подъезда. Они спросонья таращились внутрь плохо освещённого подъезда, тупо взирали на Ивана, не в силах поначалу осмыслить происходящее.
Иван же, ещё неостывший от схватки с чёртом и потому возбужденный до крайности, скакал босиком на пыльном цементном полу подъезда, тыкал пальцем в сторону выхода и, как заведенный повторял:
- Чёрт! Чёрт там! С рогами, в шерсти... Я его вот этими руками сейчас здесь держал… Убежал, гад!.. Хвостом бил по глазам! Вот же сволочь, а! А рога такие – у-у-у! Забодать хотел!..
И, сжав кулаки и размахивая руками, он показывал остолбеневшему народу, как он пытался свернуть башку посланцу Инферно.
Само собой, мнение и соседей, и жены Ивана совпадали: они, естественно, были в курсе Ивановых, так сказать, посиделок. И потому, по диагонали проанализировав ситуацию, поскольку она была для них совершенно очевидной, они вполне логично пришли к единодушному мнению в оценке произошедшего, объяснив его последствиями запоя. И только Валентина, хозяйка коровы Малютки, одна знала истинную правду. Но озвучить её, конечно, не решилась. Ибо кто знает, как могли дальше развернуться события.
Что касается Ивана,
как главного действующего лица, то он и
сам понимал, что версия жены и соседей очень близка к истине. Что тут
дипломатию разводить? Понятно, пил он беспощадно, это надо признать. И
потому глюк очень даже мог иметь место. Но! Но ведь и чёрт был очень даже реален,
куда уж реальнее, ведь Иван сам держал его за рога! И 
синяки на теле остались!
Ничего себе, галлюцинации нынче пошли! Хорошенькое дело! Да и рёбра болят
ощутимо… Так что Иван сильно сомневался в приходе белочки – очень уж реально всё происходило! - и потому мысли его
были в достаточно глубоком раздрае. Настолько глубоком, что он повиновался
окрику потерявшей всякое терпение супруги, покорно вернулся в квартиру, и,
частично обозначив снятие одежды, снопом повалился на диван и тут же крепко уснул.
По-видимому, сказалось сильное нервное напряжение. Да и то, ведь не каждый день,
вернее, ночь, схватываешься в рукопашную
с самым настоящим чёртом!
На другой день Иван проснулся на удивление бодрым. Ну, не совсем как здоровяк-спортсмен, конечно, но в сравнении с прошлыми выходами из запоя – а это Иван помнил хорошо – он чувствовал себя вполне на уровне. Хотя вчера он и не допил, ибо вынужден был схватиться в рукопашную с чёртом, вставшим у него на пути. И, тем не менее, дискомфорт не ощущался. Вполне вероятно, вскипевший ночью во время схватки адреналин вытеснил напрочь алкоголь из кровеносных сосудов. Других объяснений не было. Ночную схватку Иван помнил очень отчётливо, да и ребра слегка побаливали. Наскоро похлебав горячего супа, Иван пошёл на работу, чтобы радовать далёкий и пока дружественный Китай отборным сибирским лесом. Жизнь продолжалась…
Естественно, случай ночного сражением с посланцем Преисподней стал известен народу. Как тут скроешь? Мал посёлок, все друг друга знают. Мужики подначивали Ивана, просили рассказать подробности ночной схватки. Иван, и так не очень-то разговорчивый от природы, большей частью отмалчивался, а уж если когда сильно досаждали расспросами, коротко ронял:
- Чёрт был. Настоящий, в шерсти и с рогами…
И что самое интересное, Иван после этого случая перестал употреблять алкоголь. Совсем. Ни капли. Ни по каким поводам. Как бабка отшептала. Сколько бывшие собутыльники не пытались склонить Ивана к распитию – бесполезно. Словно кремень стал мужик, резко сменил, как сейчас говорят, имидж. Руководство леспромхоза, вернее, теперь ЧП, то есть частного предприятия, отметило данные перемены, сочло их положительными и даже немного прибавило ему в зарплате, дабы служил живым и ярким примером для других. Перемены имиджа не замедлили сказаться и на семейном благополучии. Поднакопив деньжат, Иван купил хоть и подержанный, но еще довольно-таки резвый «москвичок». Подсев на колёса, бывший «бесогон» вообще выпал из общества друзей-собутыльников: он ездил на сбор кедровой шишки, заготавливал сено на дальних лесных полянах, наведывался в райцентр за обновками и тому подобное.
Вот так резко, аномально, в течение одной ночи изменилась судьба человека, в результате изгнания беса как такового. А корову Валя с тех пор привязывала в стайке, и запоры на дверях муж приладил хорошие, так что Малютка обитала теперь ночью там, где ей и положено быть в соответствии с её статусом.
И ещё Валя помалкивала о своих догадках и никому в посёлке не рассказывала. И поступила она совершенно правильно, ибо если бы до Ивана дошел слушок, раскрывающий тайну его битвы с врагом рода человеческого, то неизвестно, был бы этот самый, как теперь говорят, хэппи-энд, то есть счастливый конец.
Единственно, что печально в этой истории, так это то, что наша медицина сейчас, к сожалению, слабо ведет наступательную борьбу с алкоголизацией народонаселения. А, казалось бы, чего проще: бросай клиентов в бой, да не со смирной малорослой коровой, а со свирепым быком. Тут тебе и эффект случится сразу же положительный. Ан нет, не изучают медики народный опыт, пренебрегают оным. Но я тешу себя надеждой, что, возможно, как-нибудь, наткнется на эту историю кто-либо из медработников, по-настоящему обременённый клятвой Гиппократа и сделает для себя соответствующие выводы. Тогда, возможно, и последствия безудержной алкоголизации населения можно будет как-то поправить..
Дай-то Бог! А то у нас вообще медицина какая-то странная стала. То пожилых людей отказываются брать на стационарное лечение под предлогом отсутствия коек, то выписывают всем, без разбора и вида болезни какой-то непонятный арбидол, словно доктор Айболит - касторку своим пациентам. Ну, касторка, она хотя бы несомненно оказывает известный терапевтический эффект, в отличие от того самого арбидола, полезность которого весьма сомнительна и никем недоказана. Но вот же выписывают непонятное лекарство и весь сказ. И это тоже смахивает на бесовщину, вы не находите?
Май-июнь
