ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ РЫБАЛКИ

«Поехал я с вами на рыбалку, хотел сам убедиться,
но, честно говоря, не вижу, что вы находите в этом привлекательного…»
(Мештерхази Л., «Великолепная рыбалка»)

«Хорошая получилась рыбалка! Давненько я так не отдыхал»
(реплика генерала Михалыча из кф «Особенности национальной рыбалки»)

Я вовсе не по недомыслию предварил настоящее своё повествование двумя столь противоречивыми эпиграфами. А это я нестандартным приёмом хотел выразить своё неоднозначное отношение к такому виду человеческой деятельности, как рыбалка.

То есть я себя никак не могу отнести к тому обширному племени рыболовов-философов, могущих часами неподвижно сидеть на берегу в позе роденовского мыслителя, не обращая внимания на зверствующих комаров, уставившись на приклеенный к водной глади поплавок. Увы, не отношусь я к этому интересному племени людей, которые запросто таскали двухметровых щук, ловили окуней, у которых глаз размером с мужской кулак. А некоторые из рыболовов даже уверяют, что довелось им лицезреть и прекрасных водяных дев – русалок. Я нисколько не сомневаюсь в честности этих рассказчиков, но то, что я не принадлежу к этому славному племени рыболовов, даёт мне полное основание утверждать: всё, рассказанное мною ниже, есть только правда, и этому вполне можно верить. Хотя, забегая вперед, скажу, что видеть речных монстров и мне доводилось. Но об этом будет рассказано ниже.

Итак, речь я поведу о рыбалке. Конечно, так уж категорично отрицать свою полную индифферентность, то есть, проще говоря, равнодушие, к ловле рыбы, я не стану. Само собой, ловил я помаленьку рыбку. Например, с помощью сетей. Какие порой бывают приключения, связанные с установкой сетей, я уже рассказывал в новелле «Осенний Ихтиандр». В общем, ловил я рыбу, и даже на удочку. Но! Но без фанатизма, не было во мне этой самой азартной жилки, заядлости, которая отличает закоренелого фаната рыбной ловли от нормального человека. Мой личный – и до сих пор непревзойденный мною же! - рекорд ловли на удочку - это 25 сазанов величиной с ладонь. И это всё. Это и есть та самая вершина, на которую я поднялся в деле ловли рыбы на удочку. Конечно, такие мои успехи весьма и весьма скромны на фоне тех умельцев, которые удочкой натаскивали мешок рыбы или даже полную лодку. Я же, подчёркиваю, к удочке, как средству ловли, равнодушен. И, тем не менее, рыбалку я люблю. Вот такой парадокс. Но люблю я больше другие её стороны. Например, жечь костёр на берегу, чистить рыбу, варить уху. А уж саму уху как люблю кушать! Вот именно в этом деле, в поедании ухи, меня можно записать в фанаты, не буду скрывать. Ведь что такое уха у костра на берегу реки или озера? Да под стаканчик «народного витамина»? Это поэма, скажу я вам, и не отступлюсь от своих слов.

Я поясню сейчас, почему у меня такие непростые отношения с рыбалкой. Ну, во-первых, так сложилось исторически, что располагался наш посёлок от речки на расстоянии около 2 км, далековато для мальцов, всякий раз не находишься. Потом, когда уже появились велосипеды… Но это было потом. А поскольку наша речка, на берегах которой я рос, была мелководной, а летом и вообще распадающейся на ряд изолированных омутков, то и рыба водилась в ней мелкая - караси да гольяны, так что ловить такую рыбу на удочку, особенно гольянов (они размером меньше кильки), мало толку. Просидишь полдня, а улов – разве что кошке на зубок. Да еще родители отругают – бездельничаешь, а воды для полива огорода не заготовил. Так что бесперспективно было с удочкой сидеть на наших берегах, затратна такая рыбалка по времени, и малорезультативна. И потому ловили мы рыбу, как правило, не удочками, а бреднем или ещё лучше, "мордушкой" - это такой тип верши. Снасть «мордушка» представляет собой плетенную из лозы или сделанную из металлического решета большую, длиной около метра, корзину с воронкой-входом, наподобие чернильницы-непроливайки, если кто такие помнит. Внутрь рыба, польстясь на приманку, входит легко. А вот наружу выйти ей уже довольно затруднительно, мозгов рыбьих не хватает на подобное действие. Вот и сидит рыба в этой корзинке, пока рыболов не вытащит на сушу ловушку. Такой способ ловли мне нравился. Закинул "мордушку" в воду, а сам посиживай-полёживай на бережку, жги костёр, читай книжку или размышляй о разном, о например, о том, есть ли жизнь на Марсе, или почему арбуз полосатый... Отойдя подальше от места установки «мордушки», можно искупаться, а потом вдоволь загорать на солнышке. Это способ я практиковал, когда, будучи подростком, пас колхозных коров или барашков меж весёлых белоствольных березовых рощиц, обильно произраставших в пойме нашей маленькой степной речушки. Скот спокойно и неспешно пощипывает зеленую травку, а ты время от времени проверяешь ловушки, и уезжаешь с выпасов вечером домой с приличным уловом… Хорошее было время.

И вот с таким полным отсутствием фанатизма по отношению к рыбалке с помощью удочки я и вышел в Большой Мир, оттолкнувшись ногой от берегов нашей мелководной степной речушки Кучук, что в Алтайском крае. Вышел в Мир, где текли полноводные реки и простирались большие озера. Но и на берегах этих больших озёр и рек, кишевших рыбой и довольно таки крупной, я так и остался равнодушным к ловле удочкой, спиннингами. Хотя в редких случаях, когда меня полунасильно снабжали удочкой, и усаживали на берегу, попадались мне на крючок и сомики небольшие и серьёзного размера сазаны, но… Но несмотря на все усилия моих друзей-приятелей, заядлых рыбаков повышения градуса фанатизма у меня так и не случилось. Даже на зимнюю рыбалку меня возили – без толку. Не цепляло. Как в детстве не прикипел – так и остался равнодушным на всю жизнь. Правда, стаканчик-другой водочки на льду под бодрящий зимний ветерок – оказалось вовсе неплохо, в самый раз. Однако это, пожалуй, и все прелести зимней рыбалки. Ну, такой склад характера у меня оказался. К слову сказать, я также к футболу отношусь, и к хоккею – ну, не вижу в этом чего-то такого-этакого. Вот точно, словно индейцы амазонских джунглей, впервые столкнувшись с европейцами, не могли понять, что же такого изображено на показываемым им фотографиях. Индейцы просто ничего там не видели, кроме серых размытых пятен, потому как тогда мозг их ещё не воспринимал подобный способ передачи информации. Вот так и я. Однако же, другие способы рыбной ловли мне нравились, и я при случае с удовольствием предавался этому занятию. Вот о них-то я и поведаю.

Вот, например, ловля рыбы руками. Без ничего, без всяких снастей и приспособлений. Просто голыми руками. Причем рыбалка таким способом достаточно результативна. А дело было так.

Свою трудовую деятельность после армейской службы я начинал в Южно-Казахстанской гидрогеологической экспедиции. Бросило (у газетчиков того времени был в ходу такой термин) как-то меня руководство экспедиции на длительную опытную откачку. Надо сказать, откачка – всему делу венец в полевых гидрогеологических работах. Очень важная работа. И настолько же скучная и монотонная. Ну, представьте, целый месяц тарахтит дизель, шумит компрессор, нагнетая в скважину воздух, из трубы беспрестанно идёт вода, а твоё дело - замерять в определенное время дебит откачиваемой скважины и измерять понижение уровня подземных вод в ней и вблизи расположенных наблюдательных скважинах, а это иной раз в километрах полутора от места откачки. Рабочие откачечной бригады заправляют дизель-компрессор соляркой, следят за уровнем масла и это их такие обязанности. Словом, свободного времени – хоть отбавляй. Они спят впрок, играют в карты, домино или шахматы, читают книжки, травят всякие байки. Вот и вся геологическая романтика. Ибо транспорта, чтобы бы сгонять на охоту или рыбалку - нет. Откачечной бригаде, как правило, придан старенький трактор МТЗ-5, называемый в обиходе "белорусом", служащий средством с помощью металлической треноги для монтажа/демонтажа эрлифта - устройства из труб для подъёма воды из скважины. И ещё этот трактор используется для поездок на дальние наблюдательные скважины. Да и то рабочие из-за летней жары и лености обучили меня заводить двигатель и ездить на тракторе самостоятельно, так что эту обязанность они переложили на меня, что я с удовольствием принял: всё какое-то разнообразие в рутинном быту откачки. Кончено, работяга - "белорус" непригоден для охоты. Я пробовал как-то, руля одной рукой, стрелять из ружья по зайцам, но быстро осознал безумие подобных попыток, ибо в таком разе скорее ногу себе прострелить можно, или трактор положить на бок в какой-либо колдобине, нежели подстрелить шустрого зайца на жаркое. Так что оставалось только сидеть сиднем на скважине, занимаясь замерами, вести журнал откачки, брать логарифмы, строить графики. Но времени свободного всё равно было в избытке, и его как-то надо было утилизировать… Неизрасходованная энергия молодости бурлила и требовала выхода, и мои мозги интенсивно работали в этом направлении.

Мы стояли недалеко к северу от небольшого аула с диковинным для русского уха названием Ынтымак. Вокруг - степь. Кое-где - возделанные поля да купы деревьев аула, подальше на севере – гряда песков Муюнкум, за которой начиналась царица степей – Величественная Бет-Пак-Дала. Вот и весь пейзаж. Плавилось в небе горячее южное солнце, казалось, того и гляди, расплавленные капли начнут падать сверху прямо на головы, а на горизонте колыхалось марево миражей. Лето красное. Палящий зной, скучища, невероятная вялость вгоняет в дрёму. И я предложил бригадиру откачечников Виктору Балау совершить прогулку к находящемуся у самой кромки песчаной гряды Муюнкумов самоизливу.

Виктор был немного постарше меня, но мы приятельствовали. Нас сближала не только работа, но еще и служба в Советской Армии. Ибо служили мы оба в славном ТуркВО, правда, я в г. Мары, а он в Ашхабаде. Но выяснилось, что в учебном полку у них был командир, которого я впоследствии знал как начальника нашей службы в Штабе ТуркВО. Это еще больше нас объединяло, и отношения у нас были вполне дружеские. На моё предложение Виктор согласился и мы, оседлав нашего "белоруса", попылили к самоизливу. До него было 2-3 километра и расстояние это мы преодолели быстро, хотя и в невероятной тряске, поскольку рессор и амортизаторов у этой модели не имелось и все неровности дороги мы ощущали достаточно жёстко и бескомпромиссно. Конечно, по молодости мы на это не обращали особого внимания.

А данную прогулку я предложил с целью пытать рыбацкого счастья. Когда-то, в один из бесчисленных проездов на буровые мимо этого самоизлива, я видел в возникшем у самой скважины озерке резвящихся маленьких рыбёшек, и вот подумалось мне - а вдруг сможем как-то изловить немножко рыбы на уху? Для этой цели мы взяли с собой обычный дерюжный мешок, рассчитывая использовать его вместо сачка.

Самоизлив "Текей" - это скважина, пробуренная бог весть в какие времена, по крайней мере, на топокартах 30-х годов она уже отмечена. И, тем не менее, несмотря на такой мафусаиловский возраст, самоиэлив вполне был работоспособен, он исправно подавал из-под земли прекрасную питьевую воду. Этим пользовались чабаны, перегоняя свои отары, а также все проезжающие водители автомашин. Вода Текея была вкусная и прохладная, не в пример частым горячим самоизливам в этой местности.

За период многолетнего и беспрерывного полива окружающей местности у самоизлива образовался самый настоящий оазис: достаточной обширное, но мелководное  пресноводное озерцо, сплошь густо поросшее камышом. Камыш колхозники из окрестных аулов использовали как в качестве зимнего корма скоту, так и для своих хозяйственных нужд, Камыш рос буйно, на всей территории озерца простирались настоящие камышовые джунгли. Такие джунгли, что мы, обойдя чуть ли не всё озеро по периметру, отчетливо поняли - рыбу нам тут не достать, хоть глубина озера была невелика. Не взять её в таких густых камышовых зарослях. Никак не взять. И с этим нам пришлось смириться. Даже у самой же обсадной трубы, где действительно сновали рыбёшки, ничего не получалось с рыбалкой, так как дно было усеяно разбитыми бетонными блоками с торчащими штырями арматуры, сачок тут был бесполезным. Концепция использования дерюжного мешка вместо сачка оказалась в корне ошибочной: намокнув, мешок плохо пропускал воду, и таскать его в воде не представлялось возможным. Словом, наши надежды на добычу рыбы развеялись, по выражению поэта, как белых яблонь дым. Да.

Разочаровавшись в рыбалке, мы с Виктором сняли одежду, искупались в прохладной текейской воде, тем самым придав нашей поездке хотя бы некоторый смысл. Ну да, вроде как своей воды у нас на откачке было в обрез. Усевшись на травку у самого уреза воды, закурили. Делать-то было больше нечего, поездка за рыбой выдала нулевой результат, и надо было возвращаться домой несолоно хлебавши. Лениво попыхивая сигаретой, я вдруг заметил, что над зарослями, там, в глубинах камышовых джунглей, вьются птицы: коршуны, и какие-то пернатые помельче. Они не дрались, как это обычно бывает, когда мелкие пернатые скопом бьют хищника. Нет, птицы были всецело и как-то даже странно азартно заняты каким-то общим занятием, пикируя в камыши. Я обратил внимание Виктора на это интересное явление, и мы решили последовать к означенному месту, над которым рейдировали пернатые. Логика наших рассуждений была прямая, словно черенок лопаты: если птицы ищут там себе поживу, так почему бы и нам не попытаться там что-либо найти?

Сказано - сделано, и мы углубились в заросли, отбиваясь от комаров, этих недремлющих стражей травяных джунглей, вениками из сорванного камыша. Под ногами хлюпала вода, но уровень ее постепенно понижался, перейдя в полужидкую грязь. А затем и вовсе почва стала достаточно твердой. Всё дело было в том, что колхозники готовились к уборке камыша и потому отвели поступающую из скважины воду в сторону, и часть озера, намеченная к покосу, высохла. Но! Но к большому счастью птиц – и нашему, конечно! - подсохшая часть озера имела несколько впадин, иногда достаточно глубоких и свободных от камыша, камыш-то ведь он тоже на определённой глубине растет. Наверное, в этих ямах и зимовала неприхотливая сазанья братия. Ярило-солнце пока что не выпарило из ям всю воду, её оставалось достаточно, и здесь-то и спасалась от внезапной "засухи" обитавшая в камышовых зарослях рыба. Естественно, птицы заметили возможность дармовой и и не сложной кормёжки и потому азартно кружили над ямами, хватая на лету всплывших к поверхности воды сазанчиков. Вот так оно в жизни бывает: одним – гекатомба и апокалипсис, а другим – пир на весь мир.

Наше появление расстроило веселый птичий пир. Человек – он вроде как царь природы, и мы не преминули воспользоваться своими правами. Словом, наступило наше время и мы, выражаясь военным языком, прямо с марша приступили к рыбалке. Воды в яме было выше колен, а рыбы… А рыбы было - как пельменей в чашке! Яма прямо-таки кишела рыбой! Вот тут – то и началась рыбалка! Мы с Виктором просто черпали ладонями воду, и выплескивали её на берег вместе с рыбой. Это был сазан, в своей массе небольшой величины, ну, примерно с ладонь. Но сколько же его было! Это просто что-то невообразимое! Сначала мы черпали всех подряд. Потом уже выбирали тех, которые покрупнее. Мы бултыхались в яме, словно бегемоты, перепачкавшись в грязи, но какое это имело значение?! Великолепная рыбалка шла полным ходом! Взбаламутив своим барахтаньем воду, мы еще более вынудили рыбу всплывать к поверхности, и тут уже можно было определять размеры рыбин и отлавливать только ту, которая приглянулась размерами.

Вот таким образом, бултыхаясь в этой яме, мы смогли наловить рыбы целый мешок и довольные, помчались к себе домой с такой скоростью, насколько нам позволял тарахтящий и подпрыгивающий на неровностях дороги трактор. Что там триумф римских цезарей, победоносно возвращавшихся после военных битв домой! Вот у нас был триумф – так это всем триумфам триумф! Без всяких снастей, в песках поймать мешок рыбы! Прибыв в бригаду с таким шикарным уловом, мы взахлёб рассказывали, каким образом нам удалось добыть к столу такой ощутимый приварок. Пойманную рыбу выпустили в ёмкость со свежей, чистой водой. Часть улова тут же пустили в переработку для ужина.

Наши рассказы о рыбном изобилии, о том, что рыбу можно было черпать просто руками, возбуди ли народ, и было решено, не откладывая дела в долгий ящик, съездить на рыбалку еще раз, теперь уже втроём. Ведь оставшаяся в ямах рыба так и так, скорее всего, пропадет, задохнется, ибо солнце палило безжалостно. Но с другой стороны, это не впервые покосы камыша делаются, значит, рыба каким-то образом умудряется пережить катастрофу и плодиться дальше.

В общем, оперативно сгоняв еще раз к самоизливу, мы в изобилии заготовили рыбы, обеспечив себя на будущее. А на ужин у нас была великолепная уха и жаренные до приятной аппетитной корочки сазанчики. Правда, на первых порах они слегка пованивали тиной, но в дальнейшем запах уже не ощущался. То ли мы привыкли, то ли сазаны отмылись в чистой артезианской воде.

Конечно, настоящие рыболовы – профессионалы, оснащенные спиннингами, крючками, особыми лесками, мормышками и прочими рыболовными причиндалами, вряд ли назовут наш способ настоящей рыбалкой. Но это их мнение, признавать или нет такой способ отлова рыбы как данность. Мы же, полевые работники экспедиции, такой способ приветствовали.

Отловленная рыба, поблескивая чешуей, плотной стаей плавала, словно в аквариуме, в большой металлической ёмкости, благо воды у нас в период откачки было вдосталь. Сазанов мы подкармливали, бросая в воду хлебные крошки со стола. И теперь по мере надобности мы буднично черпали рыбу из ёмкости дуршлагом. Романтики в этих действиях, конечно, маловато, тут я спорить не буду. Но зато всегда к столу была свежая рыба.

А ещё приходилось мне видеть и немножко участвовать в отлове рыбы, тоже без всяких удочек, когда ее просто черпают совковой лопатой. Это происходит тогда, когда рисовые плантации подготавливаются к уборке. В этот период воду спускают с рисовых чеков (участков) в каналы, которые, в свою очередь, сливают в магистральный канал. Вместе с водой из чеков уходит и рыба, обильно нагулявшие жир караси и сазаны. Каналы имеют перегородки, наподобие шиберных заслонок в воздуховодах. Перекрыв заслонки на части канала, поток рыбы останавливают и черпают её из русла канала лопатами, бросая в кузов автомобиля. Такая вот рыбалка, с позволения сказать. Ясен пень, нет здесь никакого поединка между человеком и рыбой, от того теряется острота ощущений, элементы которого мы наблюдаем при ловле рыбы, например, удочкой, спиннингом… Но что делать? Таковы особенности уборки риса в Южном Казахстане. И таковы же сопутствующие ей особенности здешней рыбалки.

Промежуточным способом между черпаньем рыбьей массы из воды и ловлей спиннингом, на мой взгляд, является охота на рыбу с острогой. Мне как-то довелось участвовать в такой рыбалке, и я постараюсь вам рассказать об этом способе и его результативности.

Дело было весной, в апреле, в Южном Казахстане в это время уже довольно тепло и даже жарко. Климат такой. Да. Стояла в тот раз наша буровая бригада у Чардаринского водохранилища. Я уже рассказывал об этом интересном водоёме в новелле "Несостоявшаяся фотосессия, или Хозяин лабиринта" и потому отсылаю Читателя к ней.

Итак, встреча с Хозяином лабиринта, конечно, встряхнула меня, но не настолько, чтобы отбить охоту бродить по прибрежным тростниковым джунглям и тугаям, окаймляющим берега водохранилища. И при наличии свободного времени я продолжал свои вылазки. Молодые буровики, среди которых были заядлые рыболовы, тоже совершали десанты к берегам водохранилища, однако результаты всех их манипуляций с удочками были нулевые: не клевало. Да не то чтобы клёва, даже поклёвки паршивой не было, хоть ты тресни. И места были самые что ни наесть «рыбные», и прикормку бросали, и на червей пробовали, и на муравьиные яйца, на хлеб, на отруби - бесполезно. Хоть сам лезь в воду и насаживай рыбу на крючок. Не было клёва, как будто его каким-то рыбьим декретом отменили напрочь.

А весь секрет был в том, что у сазана на этот момент в аккурат пришлось время нереста. Сазан – рыба теплолюбивая, и активничает он только, когда вода достаточно хорошо прогревается, а когда температуры воды достигает 18 градусов - тут он и вовсе распоясывается: начинает метать икру. Так что в этот период ему не до всяких лакомств в виде червяков и прикормок, которых ему в изобилии предлагают хитрецы-рыболовы, у него голова совсем другим занята, а занята она своим, рыбьим лямуром, так сказать. Вымет икры – дело серьезное. Отлагательства не терпит и требует полной отдачи: шутка ли, продолжение рода! А тут с удочками пристают… Хм.

Нереститься сазан выходят на разливы, мелководные лагуны с травянистой растительностью, на которую и мечет свою икру. Икру сазан выметывает стайно, в эти моменты рыба скапливается в больших количествах. Её настолько много, что вода буквально кипит от снующих рыбьих тел. В общем, свальный грех. Очень зрелищное мероприятие. Обычно самку сопровождают 3-4 самца, они стараются держаться плотно к самке, оттесняя друг друга, трутся о неё боками. Иногда сазаны, по-видимому, от избытка чувств, сазаньей своей удали и молодечества, выпрыгивают из воды и с шумом падают обратно. Когда самка заканчивает метание икры, самцы оплодотворяют икру, сбрасывая в воду молоки.

Так вот, раскинули мы свой полевой лагерь на берегу водохранилища, оказывается, именно в самый интересный период – период нереста. Определившись с текущим моментом, и сделав правильные выводы, мы поняли, что удочки нам никакие не помощницы в деле ловли, а брать рыбу придется по-иному.

Тут же, без лишней дискуссии, приступили к изготовлению необходимого снаряжения. Нарубили куски 6-мм проволоки, молотками расплющили её до узеньких полосок, напильниками и ручным точилом заострили эти свои примитивные гарпуны, а по бокам гарпунов нанесли засечки – дабы наколотая рыба не имела никаких шансов сорваться с гарпуна. Изготовленные на скорую руку пики мы приспособили к черенкам от лопат. Вооружившись таким образом, мы решительно выступили в сторону водохранилища с твердым намерением без добычи не возвращаться.

…Вода в мелководной лагуне буквально кипела от нерестящейся рыбы, поверхность её повсеместно вспарывали плавники снующих рыбин, иногда, сверкнув на солнце золотистой чешуей, какой-нибудь вконец одуревший от любовного угара самец выпрыгивал из воды и с шумом шлёпался обратно.

Мы обрадовано загалдели и, держа наготове свои примитивные пики, вступили в воду. Лагуна была, как я уже говорил, была неглубокая, вода в самом глубоком месте была по… в общем, как говорил старшина Васков из кф «А зори здесь тихие», женщинам по пояс. В прогретой и тёплой воде стремительными торпедами проносились рыбины. Ловля началась. Отсутствие у нас опыта работы с гарпунами с лихвой компенсировалось сильным желанием добыть трофей и потому после двух-трёх неудачных попыток навыки появились достаточно быстро. Это оказалось не таким уж и сложным. Остриё гарпуна подводилось к передней части рыбины, примерно туда, где заканчиваются жаберные крышки. Затем резкий посыл гарпуна вперёд и вот уже черенок гарпуна рвётся из рук: сазан - рыба сильная. А уж тем более, в родной стихии, она, даже будучи смертельно раненой, так просто не сдаётся. Достаточно же большие размеры - до полуметра и более позволяло ей активно сопротивляться грубому насилию с нашей стороны. Но примитивные гарпуны, тем не менее, держали добычу надёжно, оставалось только подтащить её к берегу и выбросить на траву. Освоившись с такой необычной технологией охоты на рыб, мы вчетвером довольно быстро наловили два мешка, здоровенных, отливающих старым золотом сазанов. Знатная добыча! Довольные удачной рыбалкой, и тем, что по запарке никому не саданули в ногу своим опасным оружием, мы двигались к буровой, даже не замечая тяжести мешков с рыбой, которые пришлось нести по очереди.

На ужин мы закатили рыбный пир: уха из головизны, покрытая золотистой жировой пленкой, заправленная икрой, сдобренная луком, перцем, лавровым листиком, исходила паром и вливалась внутрь наших организмов божественным благоухающим нектаром. Знатная была уха, тем более, на свежем воздухе, когда аппетит возрастает в разы и становится просто зверским.

А на второе наша повариха тетя Валя приготовила кусочки сазана, обвалянные в муке и прожаренные до образования тоненькой коричневой корочки, так приятно хрустящей на зубах. Мясо сазана, розовато-белое на изломе, парило так, что буквально вызывало спазмы и просто-таки таяло во рту. В общем, тот ещё был ужин, радость для желудков - потрясающая.

Потом мы ещё пар раз ходили на эту своеобразную рыбалку, добывая приварок к нашему геологическому столу, да и подвялили вкусной рыбы немного впрок, и привезли на базу экспедиции по паре-тройке вяленых красавцев – достойный компонент к пиву. Долго потом мы, прпичастные к «острожному делу», вспоминали эту рыбалку, замечательнейшее событие, когда мы оказались в нужное время в нужном месте. Как говорил генерал Михалыч из известного фильма о национальной рыбалке: «Хорошая получилась рыбалка! Давненько я так не отдыхал». Да.